Начать с начала

Та Пасха стала особенной. Потому что впервые рядом со мной в храме были отец и мама. Хотя они в разводе уже три года, в ту праздничную ночь мы снова собрались вместе…

Мы приехали заранее. Возле церкви уже собралось много народа, причем половина – молодежь. Продвинутые по виду парни и девушки выглядели непривычно смущенными, с них слетела эта западная «крутая» шелуха. Моросил мелкий дождик, но он не мог погасить блеск ожидания в глазах. Глядя в эти искренние полудетские глаза, не верилось, что ребята пришли просто из любопытства. Нет, это было нечто большее. «Христос воскресе!» – расслышала я из кучки подростков неподалеку. «Ты что? Рано еще!» – тут же зашикали на парня девчонки, робко оглядываясь на бабушек. Но те заулыбались в ответ, помолодевшие в своих белых и красных платочках.

Стояли у храма и новые русские, один из них, с массивной золотой цепью на шее, тихонько говорил по сотовому, в стиле анекдота: «Да, мама, я еще жив». Здесь же со смехом бегали нарядные ребятишки, а их мамы пытались приструнить своих чад: «Дети, сейчас служба начнется, не гоняйтесь вы так!»

В храме было вообще не протиснуться. Мы едва успели купить свечки, как началась служба. Вскоре все потянулись на улицу: крестный ход. Люблю этот контраст: ночное глубокое небо и яркие рыжие фонари, отдаленный шум машин и стройное пение «Христос воскресе из мертвых», вереница крохотных огоньков свечей под сенью весенних деревьев. А впереди – нарядные, торжественные хоругви. И замирающее, ликующее ощущение: праздник приближается, он уже совсем близко, Христос воскрес!

Если у кого-то от ветра гасла свечка, к нему тут же тянулись соседние, делясь своим теплом и светом. Я тайком поглядывала на родителей, шедших по обе стороны от меня. Пару раз они тоже помогали друг другу зажечь потухшие свечи, мне это показалось символичным. А вдруг мы снова будем все вместе и все станет, как раньше?..

И вот мы стянулись к дверям церкви, наконец услышали от батюшки первое громкое и певучее «Христо-ос воскресе!» и, как один, ответили: «Вои-истину воскресе!» С улыбками вошли в храм, вспыхнувший золотыми переливами от огромной люстры-паникадила, иконы были украшены алыми атласными лентами. Я с любопытством оглядывалась по сторонам, на прихожан и новичков, пожилых и юных, мужчин и женщин. На каждом лице отразился свет пасхальной радости, люди улыбались открыто или смущенно, стесняясь своих чувств после московского мира притворства и масок. Но здесь, в храме, можно было стать самими собой – хотя бы на одну эту волшебную ночь. Здесь не отвергли никого, будь он верующий или сомневающийся, постился он или нет. В храме приняли всех, и праздник был общий, один для всех.

Батюшки в ярких праздничных облачениях несколько раз бодро так обегали весь храм с кадилами, народ почтительно подвигался, освобождая им место. То и дело звучали распевное «Христо-ос воскресе» и ответное многоголосое «Вои-истину воскресе!»

Родичи, не привыкшие к долгим службам, побыли в храме до трех ночи, потом потихоньку уехали к нам домой. Вдвоем, ура! А я осталась на причастие, к тому же им явно было что сказать друг другу наедине…

…Я вернулась домой с первой электричкой метро. Дверь на кухню была закрыта, за ней горел свет и слышались два приглушенных голоса. Я молча прошмыгнула в свою комнату. Поздним утром ненадолго встала разговеться и увидела своих словно светившихся изнутри родичей. Они помирились и решили начать все сначала! Как же мы трое были счастливы… Пасха совпала с воскресением нашей семьи.

Позже я снова заснула, с улыбкой думая, что по всему огромному миру, во всех странах сейчас поют и славят – на несколько часов позже или раньше, радуются Воскресшему Господу православные люди разных национальностей, характеров и судеб. И благодаря этой пасхальной радости никто из нас не одинок, все мы таинственным образом связаны, братья и сестры во Христе.

Е.К.