православный молодежный журнал | ||||||
Не глядя№ 11, тема Простота, рубрика Образ жизни
Честное слово, в лице ее не было ничего горького, страшного, отрешенного. Даже грустного ничего не было. Самое обычное девичье лицо: милое, чуть улыбающееся, пустоватое. Может быть, глаза… Впрочем, так пристально я ее не разглядывал.
– Ну, и о чем вы сами хотите рассказывать?
Спрашиваю так сразу, наученный горьким опытом. Неделю назад приходил парень, так он на вопрос «В каком месяце было восстание декабристов?» не смог ответить.
– Про Смутное время.
– Вот и хорошо. Давайте, начинайте.
– Смутное время началось в 1598 году. Оно делится на три периода. В первом периоде правил Борис Годунов. Во втором – государство начало распадаться. А в третьем – русский народ уже вел борьбу с открытой иностранной интервенцией…
Слушаю все это, рассеянно кивая. Бред, конечно, но пока правильный.
– Ну, и кто победил?
– В каком смысле?
– Ну, «русские люди боролись с иностранной интервенцией», и кто победил?
– Наши победили.
– А кто именно?
Молчание. Рядом рыжий бугай в свитере тоже молчит. Значит, и он ничего не знает. Кто их учил до меня?
– Простите, я не в вашей группе в прошлый раз спрашивал: кому стоит памятник на Красной площади?
– В нашей.
– И кому же?
– Я забыла.
– А вы?
– Этому, как его, князю Минину, – бугай отчаянно чешет затылок. – И князю Пожарскому.
Я великодушно опускаю детали:
– Молодцы, вспомнили!
А ведь студенты уже. Хотя и филологи.
– И что было дальше, девушка?
– Дальше началась новая борьба.
– С кем?!
– Ну, я не помню.
– Здесь даже помнить не нужно. Вы просто подумайте? В стране 15 лет беспорядки, голод, гражданская война, потом интервенция. Чья, кстати? Ладно, опустим этот вопрос. И вот Минин и Пожарский выгнали врагов из Москвы. Разве есть у них силы начать новую борьбу?
Молчит. Вертит в руках тетрадку.
– Ладно, отдохните пока. А вы, молодой человек, на какой вопрос хотите отвечать?
– На любой.
– Хорошо. Кто такой Александр Невский?
– По-моему, полководец.
– А еще?
– В его честь назвали реку Неву.
– Все было наоборот. О крещении Руси что вы помните?
– Русь крестил Владимир Мономах в 1988 году. Он загнал всех в реку и…
И все это без тени сомнения. Даже охота поправлять пропадает.
– В какую реку?
– В Днепр.
– Где это было?
– В Киеве.
– С кем воевал Петр I?
– Со шведами. Северная война длилась…
Чувствуя, что пора прекратить эту дурацкую викторину, названную кем-то «зачетом по истории Отечества», машу через стол рукой.
– Давайте зачетку.
– Сначала – допуск.
– Ах, да. Вы же пересдаете. Где расписываться?
– Здесь. Спасибо. До свидания.
– До свидания. Теперь вы.
Снова поворачиваюсь к девушке, испытывая приступ легкого раздражения.
– Что вы еще хорошо помните?
– Ничего. Я историю не очень люблю.
– Не очень?
– Совсем не люблю. Неинтересно.
А мне с тобой интересно?! Вот отправлю-ка я тебя…
Но какая-то неведомая сила одергивает меня, и я задаю новый, совсем уже странный вопрос.
– А читать-то вы любите?
– Смотря что.
– Да хоть «Войну и мир». Читали?
– В школе.
– О каких исторических событиях там идет речь?
– Я не помню сейчас.
– Вы ведь это сдавали летом на вступительных.
– С тех пор столько изменилось. Ну, в семейной жизни.
– Что, замуж вышли?
– Хуже.
– Развелись?
Молчит. Я недоверчиво оглядываю ее фигуру. Вроде не беременна. Да и первый курс все-таки, рано еще. Может, со стажем поступала, по направлению организации?
– А что вы вообще читали? Какой учебник?
– Никакой. Лекции.
Она по-прежнему вертит и мнет измусоленный картонный переплет.
– Можно вашу тетрадь?
– Да, пожалуйста. Она не моя.
– Ну, милая, это уж совсем никуда не годится. Вы дальше-то учиться будете?
– Да. Я все выучу.
– Что «все»?
– Ну... историю.
– А сейчас?
Молчит. Так бы и убил за это молчание. И ведь, главное, совсем не волнуется. Неужели ей все равно? Блатная она, что ли? Выгнать, и дело с концом. Пускай там, своими каналами…
– Послушайте, если я велю вам в счет нынешнего зачета прочитать пару лишних книг к лету, к экзамену, а потом вы мне отчитаетесь, вы согласны?
Кошмар какой-то! Как будто я прошу ее о чем-то важном для меня лично. А она еще раздумывает…
– Вы согласны?!
– Да. Спасибо. До свидания.
– Стойте. Куда вы? А зачет?
– Извините. Я забыла. Вот.
Она достает из сумочки зачетку, кладет ее на стол и снова начинает смотреть куда-то вдаль.
– А допуск?
– Что? А, это… Я его еще не получила.
– И когда думаете?
– Не знаю. Когда дадут.
– У вас же ведомость закроют на факультете. Вам до какого числа можно пересдавать?
– Не помню. Надо спросить.
– Вы… Вы вообще где живете?!
– Живу? На двадцатке если ехать…
Дура! Непроходимая дура!!! Зря пожалел, надо было гнать.
Я почти кричу:
– Да нет же, не адрес! Вы где живете: на земле или на небе?!
Она опять улыбается. – А?.. Да с тех пор, как мама умерла, я почти на небе.
Через несколько минут она принесла допуск. Я молча подписал его и хотел посмотреть ей в глаза. Но мне было страшно.
Артём Ермаков
Оставить комментарий
|
||||||
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |