«Большая игра» чужими фигурами

 

 

 

Анна Каренина против Шерлока Холмса

 

Русские и англичане интересовались друг другом с незапамятных времен. А 450 лет назад, с момента встречи капитана Ричарда Ченслера с жителями будущего порта Архангельск на берегу Белого моря, этот интерес превратился в постоянное сотрудничество и, одновременно, в соперничество.

Англичане, прежде всего, обратили внимание огромные богатства России: ее природные ресурсы, ее внутренний рынок, ее транспортные коридоры. Казалось, здесь, как и в других частях света, всё будет способствовать успеху британской колонизации. Но проходил век за веком, а Россия оставалась независимой и даже росла. И тогда англичане решили внимательней присмотреться к странному народу, населяющему эту землю. Изучить его язык, узнать его историю, послушать его песни, почитать его книги. Дело было уже не только в колонизации. В конце концов, каждый уважающий себя джентльмен должен иметь хобби. Русская культура? Почему бы и нет?..

Русский взгляд на англичан с самого начала был более открытым. Мы никогда не строили планов покорения Англии. Но англичане всегда интересовали нас. Не только как вероятные противники или партнеры, но и сами по себе. Какие-то их черты их характера и поступки вызывали возмущение и гнев, какие-то – искреннее восхищение, а какие-то – глубокое недоумение. Из этих эмоций, помноженных на извечное любопытство, и родилось русское увлечение английской культурой.

Но одного лишь наблюдения и изучения и тем, и другим всегда казалось мало. К середине XIX века политическое противостояние между двумя мировыми империями достигло опасного передела. И тогда, отложив на время военные планы, англичане предложили русским сыграть в большую игру. Неизвестно, что ответили русские, но так или иначе игра началась, превратив в игровое поле не только Центральную Азию (как это предполагалось первоначально), но и Дальний Восток, и Балканы, а потом и территорию самой Российской империи, сгоравшей в революционном огне. Игра продолжалась не только после разгрома Российской империи, но и после заката Британской.

Постепенно в нее втянулись не только политики и разведчики, но и журналисты, писатели, режиссеры. Вымышленные ими персонажи, такие как Джеймс Бонд или Алеша Скворцов из «Баллады о солдате», боролись на мировом экране не только за сердца зрителей, но и за победу представляемого ими образа жизни. Но, пожалуй, самым эффектным моментом игры стали трюки с переодеваниями. Многим захотелось хоть на мгновение побыть «в чужой шкуре», прикинуться кем-то «с той стороны», сыграть в «настоящую Россию» или в «настоящую Англию». Уходящий год показал, что англичане и русские увлекаются этим до сих пор.

 

I

Первый ход, как обычно, сделали англичане. «Анна Каренина» режиссера Джо Райта по сценарию Тома Стоппарда вышла на российский экран в первые дни января 2013-го. Только в России фильм посмотрело более миллиона человек.

Русскоязычные либеральные рецензенты оценили работу Райта выше всяких похвал. «Ему удалось с поразительной точностью перенести на экраны эпоху, описываемую в романе, а для человека, для которого русская культура не является родной, эта задача усложняется в десятки раз, – писали они. – Райт старался, и это чувствуется. Царская Россия в его исполнении получилась максимально достоверной, максимально лишенной фальши».

И это всё о фильме, посмотрев который, начинаешь верить, что роман «Анна Каренина» написал Гоголь?!

Нет, конечно, режиссерскому чувству юмора стоит отдать должное. Более того, Райт самоироничен. Прекрасно понимая, что сделать одновременно и серьезный, и кассовый фильм о “zagadochnoi russkoi dushe” ему не удастся, он заранее до предела нашпиговал его приколами и гротеском. Панорама русской жизни второй половины XIX столетия, с такой тщательностью выписанная Толстым, превратилась у Райта в маскарад. В любительский костюмированный бал в районном доме культуры среди роскошных, но потрепанных декораций. Поэтому и актеры во главе с Кирой Найтли почти не вживаются в образ, а носят маски, говорят друг с другом и со зрителями не столько словами, сколько жестами, да и костюмы у них соответствуют не эпохе, а реквизиту клуба.

Кстати, сама по себе актерская пантомима роскошна и выразительна и напоминает эпоху немого кино. У нас ее ныне можно увидеть только в цирке. Последним успешным наследником традиций эксцентричного кино в России был Леонид Гайдай. Попробовали бы сотворить нечто подобное современные российские «авангардисты». Выйдет либо дико, либо нудно. А тут больше двух часов прыгают люди по сцене, и ничего, живенько, даже не замечаешь, как летит время. Особенно удалась сцена скачек, когда Фру-Фру падает со сцены прямо в зрительный зал. Выглядит потрясающе! Даже забываешь, что Вронский в этой сцене очень похож на Дантеса, одетого цирковым униформистом. Неподалеку отсвечивает линкольновской бородкой Каренин-муж, а Анна хлещет из горла спирт, глотает пилюли из бутылки с крупной надписью Morphine и курит, как паровоз.

Кстати, о паровозе. Это один из самых бессмысленных и беспощадных героев фильма. Он живет в морозильнике и всегда покрыт толстым слоем инея. Даже если случается выезжать на улицу, он предусмотрительно обкладывается трубами с хладагентом, поэтому и зимой, и летом выглядит как настоящий сухопутный айсберг массового поражения (в реальности для того, чтобы снять подобный объект, на него пришлось вылить несколько тонн расплавленного белого пластика). Райт сумел тактично не вставить в свой фильм ни одного медведя, но паровоз с успехом заменил их.

Красив и финальный кадр, когда внутренность покинутого театра русской жизни зарастает яркой зеленой травой. Привет «Ностальгии» Андрея Тарковского. Одним словом, желавшие посмеяться над создателями фильма были разочарованы. Оказалось, что «всё уже украдено до нас».

Однако поначалу оставалось неясным, почему для маскарадного капустника был выбран именно Лев Толстой? Будь это «наше новое кино», типа «Даун хауса», режиссера можно было бы заподозрить в бескорыстной творческой фобии к тоталитарной русской классике. Но англичане – народ расчетливый. Зря копейки не потратят, даже если очень кого-то не любят.

Возникла версия, что это фильм для англосаксонских старшеклассников и студентов. Классический сюжет (экранизация школьной программы) плюс пропаганда здорового образа жизни (в том числе – половой). При этом важно, что все потребляющие никотин, алкоголь, наркотики и небезопасный секс герои – русские. Так что косвенно объясняется, почему у русских сегодня нет империи, а у англосаксов – есть (хотя и в Америке). Кстати, в современной Америке довольно развиты школьные театры, оттуда и весь этот мило обыгранный реквизит. А также и Кира Найтли, приманивающая взрослеющее поколение «Карибского моря», как дудочка крысолова.
Но игра потому и называется большой, что помимо игры в ней всегда остается доля войны. Местами в фильме чувствовалась прямо-таки утробная зависть к русским. Не только к современникам Карениной, у которых была та самая роскошная исчезнувшая империя, но и к их потомкам, то есть к нам. Причем зависть была смешана с глубочайшим презрением авторов проекта к тем, кому даром (даром?!) досталась такая шикарная жизнь, такая классическая культура, и которые легко променяли ее на попойки и адьюльтеры. Понятно, что реальная история России была немного иной. Но в сцене, когда Анна окончательно поддается соблазну, перед нами буквально сгорает колоссальная декорация с двуглавым орлом в центре. Вот, дескать, смотрите, дети, что эти идиоты сделали со своим богатством. Но декорация сгорает, Анну нежно кладут под поезд, а зависть никуда не уходит. Потому что у нас всё-таки была настоящая империя, а у создателей фильма получилась только ее жалкая виртуальная копия. Сплошной Голливуд и кордебалет.

 

II

 

Удивительно, что русские хоть и не сразу, но нашли, чем ответить на британские шутки. В конце ноября 2013 года на российский телеэкран вышла новая экранизация классического детективного цикла «Шерлок Холмс». Совпадение тем более чудесное, что съемки сериала были начаты еще в 2011 году, а задуманы – вообще в 2009-м. Главные роли сыграли неожиданные в этих ролях Игорь Петренко и Андрей Панин. Исполнитель всемирно известной советской версии Холмса Василий Ливанов, не разобравшись, даже обозвал их «шпаной».

«Викторианская эпоха – это век респектабельности, – заявил Ливанов. – Это железные законы этикета… А они почему-то без конца появляются в нижнем белье перед дамами. А квартира миссис Хадсон? Это же просто одесская Воронья слободка, что-то из “Ликвидации”. И все персонажи оттуда – абсолютная Одесса!»

Ливанов, как и многие люди его поколения, продемонстрировал классический русский подход к «большой игре». Играть нужно по правилам, не рисковать репутацией и ни в коем случае не пытаться обойти противника недостойным путем. Это надежные правила шахмат. Проблема в том, что партнер с другой стороны доски часто ведет себя скорее как игрок в покер, а то и в рулетку.

Режиссер Андрей Кавун, казалось, задался целью развенчать в своем проекте не только милые русскому сердцу образы героев Конан Дойла, но и вообще все мифы о «старой доброй Англии». Викторианский Лондон показан как чудовищная клоака, где леди умело продают свою честь, а джентльмены с легкостью идут на предательство и убийство. Даже присутствующий фоном классический вид на Биг Бен к концу сериала приобретает зловещий характер. Особо стоит отметить идущие через весь сериал сквозной нитью тему англо-афганской войны и ее последствий, а также тему сплошной продажности британской полиции.

Прекрасен и параллельный сюжет с доктором Уотсоном, на ходу обучающимся писать для массового читателя. Его диалоги с главным редактором популярного журнала, поучающим начинающего автора искусству превращения жестокой реальности в увлекательное чтиво. Сразу и не сообразишь, российский перед нами журнал или британский. Сцена становится гораздо более ироничной, когда понимаешь, что роль главного редактора исполняет… слуга, дворецкий Бэрримор (Александр Адабашьян) из советской версии Холмса. Еще более злой и тонкой шуткой выглядит появление на экране жены дворецкого (Светлана Крючкова) в роли… королевы Виктории.

Конечно, кое-где Кавун и перебирает. Трудно понять, например, зачем было круто переделывать сюжетную основу абсолютно всех эпизодов сериала. Особенно в этом отношении не повезло действительно прекрасному рассказу «Обряд дома Месгрейвов», где события двухсотлетней давности вдруг обретают «семивековые корни», а Карла I постоянно путают с Карлом Великим… Несколько диковато выглядит и показательный расстрел на месте инспектором Лестрейдом (которого, между прочим, весьма неплохо сыграл Михаил Боярский) своих уличенных в коррупции подчиненных. Но на самом деле, это мелочи. Главное, что сериал демонстрирует более чем свободное отношение к вековым святыням страны-соперника и подает их зрителям в более чем ироничном ключе. Не так легко и виртуозно, как фильм Райта. Но лиха беда начало.

Понятно, что творчество Кавуна вряд ли понравится в Англии. И уж точно Петренко и Панин не удостоятся бронзового памятника у британского посольства. Но ведь сериал снимался совсем не за этим. Его создателям почти удалось избавиться от страха «игры не по правилам», от векового раболепного преклонения значительной части нашей интеллигенции перед заграничными эталонами, от желания сделать всё «совсем как у них», чтобы, прежде всего, похвалили «там».

И цель вовсе не в том, чтобы, как писали разозленные русскоязычные либеральные рецензенты, «погуще извалять врага в дерьме». (Попробовал бы кто-то из них выразиться так о фильме Райта!) Просто игра на то и игра, чтобы всегда относиться к ней не слишком всерьез. Хорошо или плохо мы будем играть в англичан, мы всё равно никогда не станем похожи на них (как и они – на нас). Но, может быть, подобное переодевание поможет и нам, и им встретить себя. Понять, чем же существенным мы похожи, а чем отличаемся друг от друга, на самом деле.

Кстати, 2014 год объявлен «перекрестным годом культур» России и Великобритании. Так что «большая игра» еще далеко не закончена.

 

 

Артем ЕРМАКОВ