Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Полководец в юбке

№ 59, тема Битва, рубрика Образ жизни

 

Мне нравится звук этого слова – «битва». Когда я его произношу, то представляю себе кого-то сильного, целеустремленного, волевого. Битва иногда бывает очень даже красивой. Но есть у этого понятия и обратная сторона.

Офисные бои

Всё началось с того, что уволили нашего шефа. Весь отдел вдруг встал на уши и абсолютно каждый сотрудник нашего отдела заболел звездной болезнью. В том числе и я. Но мне было проще: в случае успеха я никому дорогу не переходила, просто выросла бы в своей же сфере. А вот у рядовых менеджеров всё было по-другому. Каждый из них мечтал возглавить отдел, я не отрицаю, может быть, шеф нашего шефа им что-то и пообещал, но, не дожидаясь результата, ребята сами стали захватывать власть. Прихожу на работу, а парни унижают девчонок-ассистенток, разговаривают с ними в приказном тоне, явно забыв, что существует слово «уважение». Прошел день, другой, и до меня добрались. Естественно, я с первого же дня решила: буду держать оборону. Я не ассистентка, я точно не должна быть у них в подчинении, а значит, надо прямо им об этом сказать. Сказала:

– Ребята, я, вообще-то, отдельное звено, я не у вас в подчинении, вы в курсе?

– Ты, вообще-то, у нас в подчинении. Если ты не знаешь, мы претендуем на вакансию руководителя отдела.

– Ха-ха, простите, конечно, вы что, оба претендуете, одновременно? Вместе будете руководить? – рассмеялась я им в лицо.

Разозлила их еще больше. Парням явно жала корона, они не потерпели такого бунта на корабле и стали мне мстить, подставлять, что угодно, лишь бы сдалась. Я держалась в рамках уважения, сколько могла. Но в один день мы все перегнули палку, и парни открыто объявили войну. Я ходила на работу, как на фронт. Сижу в кабинете у шефа моего шефа, он спрашивает:

– Так почему же у вас упали продажи?

– Так у нас ассортимент стал меньше, вот и прибыль меньше.

А шеф возьми и позвони моему обидчику с тем же вопросом:

– Юноша, почему у вас продажи упали? Назовите мне несколько причин, по приоритетности.

А юноша не моргнув глазом отвечает:

– А это Аникеева плохо работает. Всё из-за нее.

Что?! Я вскакиваю со стула. Шеф говорит: спокойно. Ничего себе «спокойно», ну всё, мальчики, доигрались. Теперь я не упускала случая «настучать» на них, не упускала ни одного шанса показать их некомпетентность. Кажется, я уже давным-давно забыла, когда с подружкой общалась на отвлеченные темы. Теперь главная тема, звучавшая в стенах кухни, была та самая война. И мы с ней, как два полководца, продумывали стратегию уничтожения противника. А тем временем прошел месяц. На работе начались резкие сокращения, но наш отдел, как назло, не трогали. Когда же это кончится?

Я сама не заметила, как заигралась в эту войнушку. Я даже начала воспринимать ее как что-то естественное. А ведь это не нормально – но вспоминала я об этом всё реже и реже. Старалась оправдать себя, как могла. Однажды захожу в кабинет, а мне девчата говорят:

– Что-то ребят нет, опаздывают, наверное…

– Ну и хорошо, что нет, без них лучше.

И вдруг заходит один из них и говорит:

– Где Вика?

– Какая именно Вика? – спрашивают его.

– Как какая? Наша Викуля.

Ого! Я тут тактику выстраиваю против врага, а этот враг вполне себе мирен, даже называет меня Викулей… Я улыбнулась в ответ и поприветствовала его. А моя совесть шептала мне в этот момент: «Вот ты, Вика, лицемерка какая…»

Но после этих приятных слов перемирия не последовало. Никто о нем и не думал, а точнее, никто над ним не потрудился. Ведь для этого нужно мужество. А я, хоть и стала парнем в юбке, на такой шаг тоже не решилась… Настал день, когда парни дружно написали заявление на увольнение. Я сказала себе: «Yes!!! Всё, мои муки закончились!» Потом я ушла в отпуск, а когда вернулась, парней уже не было. И тут до меня дошло: эта война выиграна, но не мной! Просто так сложилось, что парни ушли. Но конфликт не исчерпан, и, что еще ужаснее, мир не достигнут. Они просто ушли, а вместе с ними и проблема войны ушла, но это не моя заслуга! Я не потрудилась, чтобы помириться, я не надломила свою гордыню. Я тупо просидела в засаде, а ситуация разрешилась сама собой… Теперь пришли другие люди. Теперь всё с чистого листа. Но иногда я вспоминаю тех сотрудников, и не поверите, но меня до сих пор гложет то, что я с ними не помирилась… Вот бы встретить их на улице, тогда бы я точно подошла… Это всё сказки. Я понимаю, что мир дается большой ценой, и над ним надо потрудиться. Вот только нужно ли это теперь парням? Думаю, уже давно – нет…

 

Главная с косичками

Наступил долгожданный отпуск. Но, видимо, я так и не смогла переключиться на него. Меня по-прежнему не покидало ощущение, что я, ну если не на войне, то где-то очень близко к линии фронта…

Я поехала в палаточный лагерь, была волонтером. И что-то меня дернуло вызваться, когда спрашивали: «Кто хочет войти в группу суровых волонтеров, которые будут всех разгонять вечером, чтобы шли спать?» И ведь ни секунды не раздумывала!

Первая ночь прошла мирно, на призыв: «Ребята, расходимся, уже пора спать», – народ на самом деле послушно расходился. Наступила вторая ночь, и я пошла одна, без напарника. Тут пригрозила, там сурово замечание сделала, а в одной части лагеря наотрез отказывались идти спать. Меня это взбесило. Обходя палатки второй раз, я встретила своего напарника, сказала ему:

– Прикинь, обнаглели, вообще никак не собираются спать. Я им дала 20 минут, вот не знаю, что дальше буду делать!

Напарник выслушал, предложил помощь, но я отказалась, сказала, что справлюсь сама. Так нет же, подбегает какой-то парень, явно не волонтер, и говорит мне:

– А что там? Кто там? Может, пойти с ними поговорить?

Я окидываю парня ядовитым взглядом и, еле сдерживаясь, отвечаю:

– А вы кто? Может, мы всё-таки без вас разберемся?!

– Да я… я священник. Хотел помощь предложить…

Ё-мое, мне так стыдно стало! Я готова была захлебнуться своим же ядом! Ну надо же, священник, даже не скажешь – такой молодой и одет по-граждански... Извиняюсь и прошу священника сходить к самым буйным, так как, думаю, тяжело мне с ними будет. Священник согласился и ушел. Когда я вернулась через 20 минут, уже издалека увидела: по-прежнему горит фонарь, значит, пьют чай до сих пор, значит, и он не смог их разогнать… Придется самой. Подошла ближе, вижу: сидит руководитель группы со своими ребятами, никуда не денешься, придется общаться именно с ним. И плевать, что я девчонка с косичками, придется общаться на равных.

– Ну что ж вы не ложитесь?! Вы мне обещали! Почему вы еще не спите? – начинаю я, напуская на себя важность.

– Да ладно, мы же тихо сидим. Мы чай еще не допили.

– Нет, не «да ладно», у нас была договоренность. 20 минут. Они истекли. Расходитесь.

– Слушай, мы раз в год так собираемся, ну что ты заладила – расходитесь да расходитесь!

– Я не шучу. Есть правила, и их надо соблюдать.

Тут какая-то девчонка из участниц не выдерживает и заявляет мне:

– Все волонтеры как волонтеры, а вы принципиальная. Что вам, жалко, что ли?

– Вы мешаете остальным спать. Расходитесь.

Руководитель группы затих на секунду, и я поняла: это мой шанс. Взглянула для уверенности на молодого священника, который стоял рядом, и начала свою речь:

– Ребята, а вы не смотрите, как мы тут с вашим руководителем ругаемся, вы не ждите, пока он вам скажет, идите спать. Вы же взрослые люди, вы уже сами способны делать выбор в согласии со своей совестью. Вы же обещали. Время вышло. Не надо ничего доказывать. Надо просто встать и пойти спать. Вот и всё, это только вопрос совести каждого. Решайте сами.

Всё. Теперь я затихла. Руководитель молчит. Священник молчит. Ребята молчат. И вдруг один парень встает и говорит:

– Ладно, я пошел, всем спокойной ночи!

Это была победа! И одержала я ее только благодаря этому благородному парню. Все остальные пошли вслед за ним. Утро было для меня особенным. Я извинилась перед руководителем группы, «если была слишком с вами строга». Потом по дороге мне встретился молодой священник, который сказал, что вчера была битва двух гигантов и я ее выиграла, я молодец. Его мнение привело меня в восторг, но в тот же момент я поняла, что силы мои закончились, что я больше так не могу. Что у меня нет ни сил, ни желания воевать. Эта борьба разрушает меня изнутри. В конце концов, я девушка, пусть «разгоняями» займутся мужчины. Я сдаюсь. Я хочу быть женственной. Пошла, сказала, что это не женское дело, и «уволилась» из строгих волонтеров. Так я сама себя демобилизовала.

Семейное собрание

Неловко об этом рассказывать. Семья – это личное. Но молчать об этом – преступление. Вдруг вы сегодня стоите и думаете: ругаться или не ругаться? Нет, не так, вдруг вы думаете: «Вот сегодня я всё им выскажу»; «Мое терпение лопнуло, пойду разберусь»; «Сколько можно это терпеть?». Не важно, как вы это назовете, но если эти разборки станут началом войны, лучше подумайте сто раз. Я серьезно. Я тоже думала. И я сознательно решилась на борьбу. Мое обостренное чувство справедливости не позволило мне молчать. И я сказала всей семье, что я против. Не могу рассказать о причине спора. Скажу лишь так: не в моих принципах отворачиваться от человека, когда у него беда. Не в моих принципах идти за толпой, когда она орет: «Подумаешь, только у этого человека будет беда, но у нас-то у всех будет жизнь прекрасна. Нас большинство. Все за нами!» Я просто стояла перед выбором: сделать вид, что ничего плохого не происходит, и беззаботно присоединиться к толпе или напомнить людям, что, вообще-то, у них глаза перестали видеть. Потому что забыли они, что такое совесть. Не знаю, поймете ли вы что-нибудь из этого эмоционального сумбура. Проще говоря: ради справедливости я объявила войну. Да не где-то там, а у себя дома! Вдумайтесь в это: война дома. Удивительно, я смогла собрать всю семью, всех родственников, чтобы сказать им, что я объявляю войну несправедливости! У меня был такой авторитет среди родственников, что меня послушали и пришли на эту встречу. Я сознательно начала борьбу внутри семьи. Рассчитывала на то, что меня услышат. Я рассчитывала на то, что люди одумаются, и тут же наступит мир…

Разве быть справедливой – это плохо? Разве быть честной – это плохо? Разве меня не учили говорить правду в глаза? Так много вопросов кипело во мне на тот момент. Вы знаете, кипит до сих пор. Только что толку? Да-да. Теперь на войну я хожу домой. Мы не разговариваем с отцом. Просто живем в одной квартире, как чужие люди. И самое ужасное, что мы к этому привыкли! Только сейчас, увидев, что я ничего так и не добилась, я через гигантские усилия призналась себе: надо объявлять мир. Я пришла к сестре и сказала: «Давай оставим свои взгляды каждая при себе. Я тебя не переубеждаю. Давай просто не будем трогать эту тему. Мы ведь сестры, давай мириться». Очень коряво это всё было сказано, и помирились мы тоже коряво, я бы даже сказала, не по-настоящему. Вы знаете, столько «войн» у меня позади, но я потрясена тем, сколько силы надо, чтобы сказать одно простое слово «прости». Для этого нужно мужество!

Папа отказался мириться. Брат тоже не торопится. Не считая этого, вроде бы всё как и раньше. Только вот теперь, добавляя в контакте 20 новых друзей, я думаю: «Лучше бы с родным братом помирилась, и то больше пользы…»

Вы помните, о чем я говорила в начале? Битва иногда бывает очень даже красивой. Битва чаще всего венчается успехом. А вот вы думали над тем, какой из себя мир? Ну правда, какой он? Я бы сказала так: невидимый. Пока есть, он тихий, мирный, незаметный, счастливый, – но я этого не знала. Я думала, это мне и так, само собой полагается. Я не знала цену миру. Как-то мне борьба больше нравилась… А теперь я ценю мир и очень постараюсь, чтобы он всё-таки снова пришел в мой дом.

 

Виктория Аникеева 

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

Комментарии


Байрамов Руслан Ренатович
09.04.2015 03:28
МОЙ СТИХИ
Цветы
Растут в саду моем цветы.
Да потом что я люблю.
Люблю их поливать с утра.
Да другу помогать люблю.
Да брату помогу всегда.
Я помогу Отцу и Маме.
Я помогу всем людям будут силы.
Я бедных накормлю.
И нищего одену.
Одену всех кого смогу одеть.
Да всем больным здоровья я желаю.
Желаю людям всем достатка и добра.
Всем людям счастья я желаю.
Желаю всем больным здоровья.
А верующим желаю верить.
Да Бог един.
И верю в бога я как верят люди в счастья.
Да людям все дано от бога.
Дано любить и даже убивать.
Тех кто напал с оружием в руках.
Да человек он должен защитить себя.
Не защитив себя не защитишь Семью.
А значить и родину не сможешь защитить.
А значить ты придашь.
Отца и Мать сестру и брата сестренку и братишку.
Соседа и соседку.
И будущих потомков.
И рода человека не сможешь защитить.
Зачем же нужен ты.
Ходить и пустословить.
А может ты хотел убить нас всех.
Ну знай ты станешь мне врагом.
А значить богу.
Да бог единый не любит убивать.
Ведь если захотел убить нас бог.
Давно бы всех убил.
Он нам сказал я вас люблю.
Люблю я все кто любит и меня.
Да я создал вас всех из глины да певучей.
Когда я создавал вас всех.
Признания вселенной было.
Вас признавали звезды вас признавало неба.
Вас признавали все творения мой.
Но не признал лишь вас.
Лукавый сатана.

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru