Папа, которого не было

Тяжело заболел папа в Великих Луках. Практически не встает в постели. Ему 86, я видел его всего три раза в своей жизни.

Я рос без отца, и мне порой так хотелось, чтобы меня отругал именно отец... Не «дядя Илья», не «дядя Леша», ни какие-то еще «дяди», которые тенями проходили через одиночество и тяжелую лямку маминой жизни (то есть нас с братом), не они, а именно отец.

А я бы слушал его и внимал бы каждому его слову. И делал бы все только так, как делает он. И в садике, и в школе бы периодически вставлял в разговорах с друзьями, что-то типа «да мы с папой уже видели это» или «да мы с папой ходили туда».

Я не помню, как он исчез. Со слов матери, это произошло, когда мне был годик. В 1970-м, в канун моего семилетия, он вдруг появился (по-моему, освободился откуда-то). Я прибежал с улицы – мать тихонько пихала меня в кухню – иди, иди, там же твой папа... А я страшно робел, потому что даже и не знал, что надо делать, что говорить. Я не знал, как это – быть с папой.

Он важно сидел на табуретке посреди кухни в нашей комуналке, очень вальяжный, слегка подшофе, нога на ногу, и, как только я вошел туда, он полез в карман и вытащил оттуда россыпь железных монет! Типа с царского плеча – иди сюда, сынок, не стесняйся, бери сколько хочешь! Думаю, что и он в тот момент не знал, что нужно делать и как себя вести с сыном. Конечно, самое банальное – попробовать меня «купить»... В россыпи были полтинники и юбилейные рубли. Я, краснея, выбрал, конечно, рубль – это же в семидесятом было целое состояние для семилетнего мальчика. Целый день сердечко бешено колотилось, и этот день прошел в каких-то радужных мечтаниях – папа, папа, папа!!! Наконец-то! Как у всех!!!

На следующий день он снова пропал. В классе, наверное, пятом, я узнал от кого-то, что он отбывает срок неподалеку от Свердловска – километров 200. Я уехал с другом на электричке из дома, пытаясь найти отца. Нашел какое-то лагерное поселение, его там не было – где-то валили лес. Пришлось вернуться. Дома получил по полной (у мамы был «дядя Леша»), очень тосковал.

Прошло 10 с лишним лет. Мне оставалось полгода до армии. Мы со старшим братом сидели дома. Был вечер, и я готовился в ГПТУ на дискотеку. Зазвонил дверной звонок – в дверях стоял отец. Он был бухой и сразу же начал что-то качать на тему «напоите меня, накормите, спать уложите и побыстрей, вы мне должны, я ведь отец...»

Мы с братом спустили его с пятого этажа. Накопилось. Накопилось и прорвало. Я ревел и спускал его с этажей, ревел и спускал, вкладывая в каждую лесенку все дни моей безотцовщины, всю мою ненависть к маминым «друзьям», никогда не ставшим мне близкими, все ночи отчаяний от того, что часто очень нужен был мужской совет, а его не было и приходилось поступать порой совсем не по-мужски... Я ревел и спускал его ниже и ниже. Мать, прибежав вскоре с завода, постаралась нас понять и, по-моему, поняла. Тихо проплакала всю ночь.

30 лет я о нем не слышал, но периодически предпринимал попытки его найти. И вот однажды, когда я ввел в поисковой строке его фамилию, имя и отчество, Гугл выдал мне полное совпадение, указав на какую-то газетную статью из Великих Лук.

Через три дня я уже был там. Очень сильно помогли в поисках великолукские друзья, которые тут же нашлись в интернетах. Встреча, слезы, ночи разговоров... Передача «Жди меня» отдыхает!

Я его понял и простил. Позвонил маме.

С тех пор у меня есть папа, и мы периодически созваниваемся с ним. А вот сегодня позвонила бабушка, с которой он живет, и сообщила, что он очень плох.

Я безумно рад тому, что я есть у своих детей! Господи, сохрани меня подольше для них! Понять всю важность отцовства в полной мере может, наверное, лишь тот, кто по каким-то причинам был лишен этой радости – быть с папой. Быть может, это спорное утверждение, но сейчас мне кажется как-то так.

Илья Будкевич