Пельмень

            Наш поезд приходит на Павелецкий вокзал в пять утра. Проводница пытается растол­кать компанию, всю ночь отмечавшую прибытие в столицу нашей Родины. Я стою у того окна, что рядом с титаном, и смотрю на встающее из-за эстакад и домов солнце. Оно не до­б­рое и не злое, оно сильное и неукротимое, его не могут остановить ни сетки проводов, ни стеснительные облачка. Я смотрю на него и думаю обо всем и ни о чем. Как тысячи, миллио­ны людей я еду в Москву за тем неизвестным, что заставляет радостно сжиматься сердце. Мне двадцать лет, у меня есть на что жить первые пару месяцев, меня согласились перевести в один из московских университетов, и я – я просто счастлива.

***

            «Прошу представить мне общежитие, так как расстояние от моего места проживания (фактического и по прописке) до места учебы составляет 2 000 км и занимает 37 часов в пути».

            Мне первой дают общежитие.

***

            Регистрацию делают очень долго. Без нее сложно устроиться подрабатывать. Мне страшно потратить все родительские деньги, так как новоприбывшим стипендию не платят весь первый семестр, ведь у меня не погашена разница учебных планов. Надо искать работу без регистрации. Знакомства здесь завязываются быстро, кто-то из друзей берет за руку и приво­дит в супермаркет. Надо стоять за кассой и раскладывать по пакетам товары. Администратор смотрит на меня без энтузиазма: внешность типичного ботана не предполагает во мне рас­торопности. Так и есть. Меня предупредили не говорить, что мне двадцать. Вообще-то это работа для подростков, она нелегальная, наши зарплаты не проходят через налоговую службу. При слове «зарплата» я несколько ободряюсь. Работать надо неделю через неделю. Очередь идет конвейером Форда, но мне некогда даже поднять глаза и посмотреть на этих людей. По­вторяю как заклинание: «Молочное – в отдельный пакет, химию – в отдельный, бутылки стеклянные – в отдельный двойной, пиво в пластиковых – в двойной, если больше двух литров. Творог всегда в отдельный маленький, сырки тоже. Пакеты не экономить, но пачками не дарить».

            Зарплату получаешь в конверте в последний день недели. Сходить со своего места за 5 часов работы можно только 1 раз на 15 минут – на чай в кухню для персонала. Там есть бес­платный чай, сахар, майонез. Иногда бесплатный хлеб. Я сильно худею.

            Люди покупают и покупают. Некоторых я вижу каждый день, и каждый раз с полной тележкой. Мне хватило бы этой тележки на неделю. После первого часа работы начинает ныть спина. Но я должна улыбаться все пять часов. Вообще-то это приятная часть работы – я люблю улыбаться людям, когда подаю им пакеты и говорю: «Спасибо за покупки, приходи­те еще!». Кассира, за которым я стою, это бесконечно раздражает. Красивое Татьянино лицо кривится, когда мне оставляют чаевые – 1-2 рубля. Она работает одиннадцать часов, не схо­дя с места, а я только пять. И ей не дают чаевых.

            Очередь почти никогда не прекращается. Если случается перерыв в потоке покупа­телей, Татьяна обхватывает руками лицо и сидит так, пока не услышит звук выкладываемых на конвейер товаров. Я улыбаюсь кому-нибудь в соседней очереди. Наверно, этот человек так счастлив – его ждет дома семья, сейчас он принесет им всем шоколадки, мармеладки, пель­мени и молоко 3,2%.

            Когда за день набегает тридцать рублей чаевых, я рада. Сегодня я смогу купить кефир и булочку, а значит, у меня есть ужин и не придется лезть в тот карман, где аккуратно сложе­ны родительские деньги.

            В день зарплаты я спешу после работы в другой магазин. Там можно без лишних глаз подойти к огромному напольному холодильнику с пельменями. Я хожу вокруг него и считаю, сколько стоит килограмм пельменей каждого вида. Есть пачки по 400 г, есть по 950, есть по килограмму. Мне нужно найти самые дешевые и при этом с мясом. Когда я жила не в Москве, я и не знала, что пельмени бывают не с мясом. Я долго хожу по кругу, но здесь при­выкли к нерешительным покупателям – все свои и все всё понимают. Вот эта пачка – в пере­счете на килограмм – самая экономная. Красная пачка, зеленая метка «без ГМО». Здорово, кто бы мог подумать, даже без ГМО. Еще я сегодня могу купить сырок. Вообще-то я могу на­купить много сырков, на все время до следующей зарплаты, но мама звонит и говорит, чтоб я обязательно покупала витамины. Поэтому я иду в аптеку и покупаю витамины. А хочется сырки.

            Мама звонит часто. Я рассказываю ей про мои походы в МХАТ и Исторический му­зей, дружбу с сокурсниками и успехи в учебе. Про учебу – это правда. Работа вечером, днем я учусь. Ночью готовлюсь к парам. Я обязательно справлюсь, и все будет хорошо.

***

            Иногда глаза движущихся в очереди людей кажутся мне стеклянными. Они слов­но не видят меня. Разве мы видим кассиров, упаковщиков, уборщиц? Вот вырасту – всегда буду их видеть. Улыбаюсь – мне двадцать, пора было вырасти.

            Когда постоянно держишь в руках продукты, глаз «наедается» ими. К концу рабочего дня я даже не голодная, только очень уставшая. Иногда мне кажется, что я похожа на пель­мень, который забыли в холодильнике год назад. Твердый, как камень. Никто уже не помнит, что он может быть мягким, будь ему хоть немного теплее.

            Покупатели текут рекой. Дедушка набирает продукты, бурчит, что он сам все себе упа­кует. Ему не хочется говорить, что он не может дать чаевых. Неужели у меня такой жалостли­вый вид? Их же никто не обязан давать... Молодой человек покупает кучу продуктов и ма­ленькую-маленькую, но дорогую шоколадку. Вот бы когда-нибудь такую попробовать. Ин­тересно, это у него такая маленькая доченька? «Шоколадку не упаковывайте». Конечно, он ее съест, не выходя из супермаркета. «Это Вам». Мне?! Шоколадку я съела только через неде­лю. Когда мне было грустно. Она была знаете какая? Как будто ты съел смешинку.

            Молодая парочка упаковывает весь «джентльменский набор» к романтическому ужи­ну. И средства гигиены, скажем так. Девушка очень стесняется. Парень спокоен. На прошлой неделе я упаковывала точно такие же его товары. Только его спутницей была не она.

            Молодая женщина просит упаковать торт. На пальце кольцо, из кошелька выпадает фотография детей. Она так возбуждена и явно очень спешит. Наверно, идет на день рожде­ния. Я улыбаюсь ей – вот бы у меня лет через пять был муж и дети.

            Девушка расплачивается за шампанское и шоколадку. Улыбается мне и дает на чай пятьдесят рублей. Похоже, сегодня к кефиру будут две булочки.

***

            Я еду в общежитие на трамвае и думаю о том, что вообще-то дело не в чаевых. И не в том, тяжело мне или нет. Просто каждый день я засыпаю с мыслью о том, что я заработала свой хлеб. А если я умею это делать – пусть сейчас это так тяжело и называется «обслугой», – я не пропаду.

***

            Все чаще просыпаюсь от телефонной трели в моей голове. Вот уже месяц, как я пере­шла на новую работу – с наконец-то оформленной регистрацией это не сложно. В нашем колл-центре «горячие» входящие и исходящие линии в одном зале. Трезвон круглый день. Восемьдесят компьютеров, к ним подключено восемьдесят телефонов, за ними сидят во­семьдесят человек. Общение с людьми – это мое. В нашем боксе очень тепло, и морозная (в сравнении с привычной мне южной) московская зима здесь не страшна. Как хорошо сидеть в кресле и болтать по телефону с Благовещенском, Орлом, Курском, Йошкар-Олой. Везде есть веселые и добрые люди. Наверно, я уже немного оттаявший пельмень.

            Я работаю на исходящих линиях, мы обзваниваем людей по базам, предоставленным заказчиком. Например, узнать, хорошо ли обслужили покупателей в сервис-центре крупной компании – продавца бытовой техники. Или прозвонить клиентов банка, оформивших кре­дит, – так проверяется, верные ли номера предоставили клиенты своим кредиторам. Бы­ва­ет, агитируем за кандидата на выборах. Это самая забавная и денежная акция – люди в по­дробностях рассказывают, что именно они думают о нашем кандидате и где они прочат ему незавидные должности. Нам платят поминутно, поэтому мы слушаем их с большим интере­сом. Ребята с входящих линий говорят, что в чем-то нам повезло – мы реже сталкиваемся с телефонными маньяками. Все разговоры записываются, поэтому стараемся в интервью сле­довать инструкциям. Платят для студента неплохо. В месяц я зарабатываю сумму, кото­рой мне хватает на два месяца жизни. Я больше не кружусь у холодильника в магазине. Я даже могу покупать подарки. Только пока некому. И некогда – учеба и работа забирают все силы.

Стала чаще звонить маме. Она удивляется, что я с таким восторгом рассказываю ей о походе в Камерный театр. Ведь она привыкла слышать, как регулярно я хожу в МХАТ. Хожу на перекус в кафе «Пельмень» рядом с работой. Здесь уютно и мне кажется, что вон тот молодой человек всегда появляется именно тогда, когда сюда прихожу я.

 

Екатерина Голосова, г. Люберцы