православный молодежный журнал | ||||||
Что ответить Понтию Пилату№ 56, тема Правда, рубрика Тема номера
Николай Асламов – Ты Царь Иудейский? – От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо Мне? – Разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал? – Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители мои подвизались бы за Меня, чтобы я не был предан Иудеям; но ныне Царство мое не отсюда. – Итак Ты Царь? – Ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего. – Что есть истина? И всё, диалог окончен. Ответы на вопросы прокуратора Иисус дает нечеловечески мудрые. Поистине Богочеловеческие ответы. Но последний вопрос повисает в воздухе: то ли Господь промолчал, то ли Пилат в порыве сам вышел, не выслушав ответа, то ли апостол Иоанн посчитал ненужным ответ приводить. Но почему так? Вопрос-то самый что ни на есть животрепещущий! Давайте-ка для начала вооружимся мудростью прошедших столетий и попробуем сами сказать, что есть истина. Горячие головы, конечно, немедленно заявят, что «истина всегда субъективна», «у каждого своя правда», «любая точка зрения имеет право на существование» и т. д. У этих либеральных благоглупостей есть одна проблема: если нет мерила и всё имеет право на существование, об истине говорить вообще не приходится: нет никакой разницы между истиной, ложью и бессмысленностью, ведь нет способа их различить. А раз так, то нет ни морали, ни религии, ни закона, ни науки – мир в буквальном смысле становится игрушкой дьявола, «отца лжи». Долгие века человечество пребывало в прямо противоположной, но не менее наивной иллюзии (а существенная часть людей пребывает до сих пор), что истина – это соответствие наших мыслей и слов некой объективной действительности. И вроде всё хорошо и правильно, да вот проблема: как мне эту объективную действительность распознать? «Но это же очевидно!» – воскликнут некоторые. «Если все видят голубое небо, значит небо – голубое!» Мысль, рожденная зрением, вроде соответствует объективной действительности, все это видят, а те, кто не видит, необъективны. Хорошо, а притчу о слепых мудрецах и слоне помните? Один ощупал ногу, второй – хобот, третий – тело, и у кого же из них было объективное представление о слоне? А еще бывают ситуации, когда чувства нас обманывают – миражи, галлюцинации. Рене Декарт приводил еще такой пример: воск – он какой? Твердый или мягкий? Горячий или холодный? Зависит от ситуации? В общем, если чувства нас хотя бы иногда обманывают, или если одно и то же понятие может наполняться разными чувственными впечатлениями, очевидность восприятия, увы, не может служить гарантом объективности. Можно пойти дальше и разработать теорию проверки опытом. Например, мы хотим выяснить, существует ли в природе постоянно действующая сила земного притяжения. Выдвигаем гипотезу (если такая сила существует, тогда все предметы без опоры должны падать вниз), создаем специальные условия (залезаем на Пизанскую башню с разными предметами) и проверяем гипотезу на опыте. Если прогнозируемый результат (падение) воспроизводится неоднократно и на нас ругаются проходящие под башней люди – гипотеза верна, если не воспроизводится – не верна, если иногда воспроизводится, а иногда нет – проверяем процедуру опыта (может, у нас предметы настолько легкие, что они взлетают). Это хорошо всем известный путь естественных наук. Правда, как выяснилось, и он не совершенен. Физик и нобелевский лауреат Ричард Фейнман прямо писал, что с точки зрения квантовой механики нет гарантии, что брошенный камень всегда будет падать вниз. Вероятность падения, конечно, огромна, но, увы, не 100%. Или вот другой пример от него же: один и тот же объект вроде как не может находиться в двух местах одновременно, но хорошо всем знакомый электрон (отрицательно заряженная частица) это правило игнорирует. Так, если ни чувства, ни опыты не дают нам искомой объективности, тогда, наверное, логика может с этим справиться? Конечно, логические правила – мощный инструмент, и на пути логической очевидности было сделано немало важных открытий. Но, к сожалению, логика не охватывает все явления во вселенной. Речь даже не о таких ключевых «нелогичных» вещах, как Боговоплощение или соотношение Лиц Святой Троицы. Логика бессильна даже в простых и хорошо знакомых психологических парадоксах вроде «он ее не любит, изменяет ей направо и налево, она это знает, но всё равно остается с ним» или классического «он меня обманул, поэтому все мужики – негодяи». Кроме того, у логики есть свои внутренние законы, с которыми явления окружающего мира вообще не соотносятся. Например, высказывание «если Земля плоская, то она покоится на трех слонах и черепахе», является истинным, потому что по правилам импликации из неправильной посылки может следовать какой угодно вывод, а вся фраза при этом является истинной. Итак, если ни чувства, ни опыт, ни логика не дают искомой объективности, может, надо искать ее как-то совсем по-другому? Давайте попробуем. Есть такое важное свойство у истины – когерентность: все истинные утверждения должны быть друг с другом связаны и согласованы. Если два очевидца Вам рассказывают свои подлинные версии событий, но с разными участниками и нестыковками в деталях – это верный признак того, что кто-то вешает Вам лапшу на уши. Собственно, поэтому для суда синедриона требовались именно два лжесвидетеля, чьи показания должны были совпадать вплоть до самых незначительных мелочей. При таком определении истины встают новые сложности. В частности, характерная проблема всех мировоззренческих споров – доводы за и против приводятся в совершенно разных когерентных системах. Например, вопрос о половой жизни до брака девушкой может решаться в рамках секулярной и местами юридической логики: по обоюдному согласию и по достижению определенного возраста – пожалуйста. А православная мама девушки утверждает, что это грех. Дальше появляются аргументы с обеих сторон: «Ты же нарушаешь заповедь!» – «Но мы любим друг друга!» – «Это совсем не любовь, вот у апостола Павла сказано…» – «Мама, мне уже 18 лет!». В итоге тупик. Чтобы этот спор перестал быть диалогом глухих, достаточно, чтобы кто-то один смог перевести свои аргументы на язык другой системы и в ней победил противника его же собственным оружием, что само по себе уже непросто. А вот чтобы иметь возможность сравнивать сами когерентные истины друг с другом, надо подняться на такой уровень, где все они окажутся вариантами еще более совершенной системы, которая носит подлинно «объективный» характер, а это, как мы уже выяснили, по меньшей мере затруднительно. В теории когерентной истины есть и менее очевидная, зато более существенная проблема: никакая истинная теория не может быть одновременно полной и внутренне непротиворечивой. Если Вы не поняли предыдущую фразу, перечитайте ее еще раз, поскольку это, пожалуй, самое значительное открытие в науке XX века. Принадлежит оно математику Курту Гёделю и в его честь называется теоремой Гёделя. Представьте себе «простенькую» арифметическую модель: у Вас есть 0 и 1 и две операции: + и -. При помощи этих четырех объектов Вы можете совершать нехитрые операции и записывать их как истинные утверждения: 1-0=1, 0+1=1 и т. д. Так вот, Гёдель доказал, что если Вы захотите исчерпать все возможные варианты, то Вы непременно окажетесь в одной из двух ситуаций: либо в этих операциях появится противоречие, которое Вы не сможете объяснить, либо у Вас есть какая-то базовая формула, которая делает все ваши утверждения истинными, но саму эту формулу Вы ни записать, ни доказать не можете. Самое веселое, что так функционирует любая система знаний. Либо подходим широко, но с противоречиями, либо избегаем противоречий, но тогда что-то игнорируем. Вопрос о том, что успешное доказательство теоремы Гёделя сделало с наукой, да и вообще с любым человеческим знанием, мы оставим в стороне. Ученые еще не осознали, что свет в конце тоннеля оказался фарой приближающегося поезда, и попросту уткнулись каждый в свой участок рельсов и генерируют мелкие истинки по частным вопросам. И пока они роются в своих предметных областях и головы не поднимают, мы, уже разглядевшие поезд, попробуем из тоннеля сбежать. Собственно, выходов у нас даже несколько. Во-первых, можно вслед за другим известным математиком Пуанкаре признать, что истиной является результат соглашения людей. Правда, не совсем понятно, сколько людей нужно, чтобы постулировать истину. Один вариант: группа экспертов согласилась что-то считать истиной – для всех остальных это тоже истина. А как быть с появлением альтернативного мнения у альтернативной группы экспертов? Ответ очевиден – снимать очередное ток-шоу. Второй вариант: признать авторитетным мнение большинства, в идеале – вообще всех людей (на этой идее, кстати, покоится всеобщее избирательное право). Но тогда, увы, придется считать за истину, что Земля – плоская, ведь именно так думают жители индийской и китайской глубинки, а их суммарно на планете больше, чем всех остальных людей. Существенно меньше народу уверены в том, что Земля – это шар, и совсем уж считанные сотни знают, что Земля на самом деле имеет особую геометрическую форму, называемую «геоид». Во-вторых, можно считать истиной то, что работает на практике. Не всегда, не у всех, но в принципе работает – значит истина. Так решили американские философы-прагматики. К примеру, мой знакомый видеоинженер, когда у него техника дает непонятные сбои, ласково с ней разговаривает и утверждает, что именно от этого всё и включается. Кто-то с той же целью материт машину, когда она не заводится. Проблема этой теории, в общем-то, очевидна: если довести подход до логического конца, истина определяется каждым конкретным человеком для каждого конкретного случая, и мы оказались там, с чего начали все эти рассуждения. А вот теперь вернемся к тому самому памятному диалогу в Иерусалиме. Богочеловек Христос, конечно, понимал эти теории гораздо лучше нас с Вами, но прокуратору о них ничего не сказал, хотя ответ на вопрос Пилата у Господа, естественно, имелся. Ведь Христос сам сказал апостолам: «Я есмь путь, истина и жизнь». И этими словами блестяще попраны все описанные выше теории. Истина – это не какой-то факт или набор сведений. Ею нельзя обладать, как каким-то предметом. Истина – не результат, не формула, это всегда процесс, причем процесс живой, органический. Суть его – в глубинных взаимодействиях человека и Бога: неизменных настолько, насколько неизменен Бог, и уникальных в той степени, в какой уникален каждый человек. Поэтому и не важно для апостола Иоанна, Пилат ли не стал слушать ответ Иисуса или Иисус не дал ему ответ – того самого взаимодействия между Богом и человеком в данном случае не произошло. Всё дело в том, что одни собеседники Христа оказались способны услышать и понять ответ, другие – нет.
Оставить комментарий
|
||||||
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |