Александр Зверев. Я и бытие

Конечно, речь идет не лично обо мне. Речь идет о человеке. О его «я». О его личности.
Что значит «бытие»? Или «небытие»? Надо ли вообще так абстрактно ставить вопрос? Можно ведь сказать  просто: «Я есть. Я существую». Не будет ли это означать то же самое?
Не обязательно вслед за философами пользоваться абстрактными терминами. Можно ведь сказать просто: «жизнь» или «смерть».
Я есть. Я живу. Я существую. Простые фразы, но содержат в себе двусмысленность. Заключается в них ведь какая-то неуверенность относительно «я». А вдруг нет? Но сказать: «Я не существую», «Я умер», «Я не есть» – «я» не может. Человеческое «я» даже не решается сказать серьезно: «Я был». Или: «Я буду». Язык, конечно, так говорит, но эти слова не принимаются сердцем. Я всегда здесь. В наличии. Перед вами. А то, что было, – это не я. Это неизвестно уже что.
«Я» есть и «я» не есть. В любом случае бытие отдельно, а «я» отдельно. Бытие приходит к «я», хотя «я» не может себя мыслить без него. Человеческое «я» не может себя мыслить как несуществующее (не верите – попробуйте).
Так когда человек утратил непосредственную связь с бытием? И была ли она?
Кто может сказать про себя просто «Я есть», так, чтобы бытие не отрывалось от «я»?
«И говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх. 33,11). «Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий» (Исх. 3,14).
Три русских слова «Я есмь Сущий» звучат на древнееврейском как одно имя. Имя, являющееся сутью Того, Кого Моисей увидел лицом к лицу.
Если Бог и бытие тождественны, так, значит, бытие можно видеть «лицом к лицу»? Так, значит, бытие лично?
Если бытие приходит к человеку извне, то, значит, жить и быть – это просто видеть лицо Бога? Что означает на самом деле то, что Бог знает лично человека? Лицом к лицу.
Так когда же человек утратил непосредственную связь с бытием?

«И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая» (Быт. 3, 8).

Человек сам скрылся от бытия. Бежал от него! Бежал, ибо не мог Его видеть.
Но и не видеть Его он тоже не мог. Без созерцания совершенного, идеального бытия человек очень быстро умирает.
Поэтому он пытается хотя бы в культуре реконструировать образ вечности. Воссоздать своего рода макет бытия. Но образ бытия в культуре безличен. Абстрактен. Это осколки.
И если традиционная культура пытается хотя бы воссоздать бытие, то есть вечность, то современная культура решила попробовать воссоздать небытие. Не вечность, а мгновение. Запечатлеть моменты чувственного удовольствия, стараясь думать, что они длятся вечно. Пытаются загрузить чувственный мир в цифровой формат и придать ему тем самым идеальное вечное состояние. Теперь уже не «я есть», а «я включен» – то есть подключен к источнику энергии. Я работаю. Я раб. Я уже не человек. А кто? Хомо электрикус. Человек электрический, среда обитания – виртуальный мир. Не чувствителен к боли. Неприхотлив. И т. д. и т. п.
Но все это существует, пока есть кто-то, включающий и выключающий кнопку. Пока есть энергия, которую вырабатывает человек, сжигая фрагменты этого мира.
Но что же будет, когда вырубится искусственный свет, а человек настолько утратит связь с самими собой, что уже не сможет жить сам? Фантом цифровой цивилизации – это небытие, в которое современная цивилизация уходит все дальше и дальше. Если она туда уйдет совсем, то что же от нее останется? От древних культур остались хотя бы развалины. От современной культуры не останется ничего. Ведь она длилась всего мгновение.

«Ищите Господа и силы Его, ищите лица Его всегда» (Пс.104,4).