Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Людмила Шкода. Как я получала благодатный огонь

№ 33, тема Терпение, рубрика Путешествия

 

– Ты с ума сошла! – сказали мне на работе. – Какой тебе Благодатный Огонь! В этом году совпали три Пасхи: православная, иудейская и католическая. Ты представляешь, что там будет?!

В моем уме сразу сложилась картинка средневекового восточного города: торговая площадь, по которой в броуновском движении, вперемежку с верблюдами, передвигается огромная масса народа в бедуинских повязках. Где-то в этой толпе я уже усматривала свою сиротливую фигуру. Сердце тоскливо сжалось, в голове мелькали обрывки мыслей: «Я там потеряюсь… украдут документы… не попаду на самолет... и… и… буду израильским бомжом!»

И все-таки я поехала. Желание прикоснуться к чуду из чудес пересилило.

Надо сказать, что в Иерусалиме и храме Воскресения Христова я уже была, правда, очень давно, и ночью. Но получить Благодатный Огонь было запредельной мечтой.

– Хочу тебя предупредить сразу, – сказала одна моя энергичная знакомая, – не настраивайся на то, что тебе удастся попасть в храм, процент очень маленький. Хватит с тебя, что просто в эти дни побываешь в Святом городе!

– А как же другие попадают? – робко спросила я.

– Кто как, общего рецепта нет. В общем, все зависит от Промысла!

– Так, – подумала я. – Остается молиться, просить, и… без ропота принять любой результат поездки.

Легко сказать: без ропота! Тут только от одной мысли, что можешь не попасть, слезы на глаза наворачиваются.

И вот я в самолете. Мой грассирующий сосед стал мне почти родным за одну только фразу: «Ви знаете, что израильские авиакомпании имеют наименьший процент катастроф в мире?» Вот и Иерусалим! Тротуары вполне проходимы, на площадях люди друг на друга не налетают. Вполне спокойный, нормальный, хоть и предпраздничный город.

Это было в среду, а в пятницу мое представление о проходимости улиц Старого Города резко поменялось.

– Сегодня пойдем Крестным путем – Виа Долороса (Дорога скорби), – объявил гид.

Это был действительно наш маленький крестный ход – медленное продвижение многотысячной толпы под палящим солнцем в каменном колодце улиц шириной 8-10 метров, а навстречу – почти такая же толпа возвращающихся! Вот где Иисусова молитва потоком льется из тебя с добавлением: «Господи, помоги, чтобы не раздавили!»

В моменты сравнительной безопасности можно и оглянуться: сколько же собралось разнонационального народа! И каждая конфессия по-своему выражает праздничное ликование: одни поют, другие трубят и бьют в барабаны, третьи танцуют…

Ближе к вечеру, отдыхая в гостинице, начинаю просчитывать: в 19.00 я пойду на вечернюю службу. Ворота Старого Города еще должны быть открыты. Я побуду на погребении Плащаницы и останусь на ночную службу. Где-то в середине ночи, по словам моей энергичной знакомой, всех должны выпроваживать из храма, а мне нужно постараться спрятаться, если, конечно, удастся найти убежище. Если не удастся, то, не сопротивляясь (будет хуже), выйти и до утра постоять на улице, как можно ближе к воротам храма. Ночью в Иерусалиме холодно, но я возьму с собой теплые вещи. Воды нужно взять немного, а без еды можно и обойтись.

Как здорово я, наивная, все просчитала!

Действительно, к 19.00 узкими торговыми улочками с бесконечными поворотами и разветвлениями, почти не заблудившись, я добираюсь до храма Воскресения. Из-под темнеющего к ночи Иерусалимского неба попадаю в море света и людского гула. Удивительное ощущение у Камня Миропомазания. Он находится рядом с входом, и поэтому еще не успеваешь сбросить городскую суету и проникнуться воспоминаниями Христовых страданий, но, когда склоняешься к нему, всегда плачешь.

У Кувуклии – столпотворение. Правдами и неправдами люди прорываются к заветному входу. Нашей группе повезло: благодаря гиду, удалось поклониться Гробу Господню в день приезда. Но сколько бы раз ты ни побывал в этом храме, вновь и вновь хочется попасть туда.

Смотрю на раздраженную толпу. Что будет в душе, если войти в нее? Можно постоять и здесь, напротив входа, прислонившись к колонне:

– Господи! Ты знаешь, как я хочу попасть на схождение Благодатного Огня! Но нет у меня заслуг, чтобы Ты обратил на меня внимание, нет и знакомых, которые помогли бы среди такого множества стремящихся. Есть только огромное желание. И если Ты не снизойдешь к нему, то вряд ли я попаду на этот праздник праздников. Но я постараюсь не упасть духом, а просто порадоваться тому, что Огонь в очередной раз сошел, а значит, нашему миру еще быть.*(По преданию, перед концом света Благодатный Огонь сходить не будет.)

Порадуюсь, что прошла путем Твоих страданий, что впервые увидела, как Плащаница, олицетворяющая тело Твое, снимается с Креста распятия и переносится в действительное место Твоего погребения. Слава Богу за все, хоть и сквозь слезы!

Вот и ночь. Храм пустеет. В десятый раз обхожу алтари разных конфессий, робко заглядываю в их подсобные помещения:

– Вы не могли бы оставить меня на ночь?

Но прячут только своих. У русских алтаря нет, соответственно, нет и своего помещения.

Подхожу к католическому органу. Две девчонки из Украины уговорили служителя подставить лестницу – забираются на высоченную стену-перегородку толщиной в одну стопу. Перепрыгивают на подвесной карниз, прячутся за цветочными горшками. Экстремалки! Слышу резкий оклик. Лестницу приходится убрать. Интересно, как они утром слезать будут?

Уже перестала считать, в который раз прохожу по кругу мыслимые и немыслимые лазейки. Все существующие двери уже запирают на ключ, иначе полиция имеет право выдворить даже служителей. Спускаюсь вниз, в придел царицы Елены, где, по преданию, был найден Крест.

По пути два армянских алтаря в виде неплотно придвинутых к стене больших каменных квадратов.

Может быть, за ними? Раздумываю, алтари все-таки. Заглядываю за них. Ой! Целая делегация румынских паломниц машет на меня руками, выпроваживая.

Возвращаюсь. Пытаюсь договориться в арабской свечной лавочке. Все-таки ключи от храма принадлежат арабской семье, у них больше возможностей. Меня не слушают. Но вот группке наших паломниц удалось, их ведут прятаться. Спрашиваю: «Как?» М-да… двести долларов, чтобы увидеть Божье чудо. Ну, нет, не могу за деньги! Инстинктивно иду в глубь храма – все-таки подальше от выхода. Группа с Западной Украины, человек тридцать – сидят прямо на полу вдоль стен, ждут очереди на исповедь.

– Вот и останусь с ними. Больше не могу думать о лазейках. Что будет, то будет.

От такого решения сразу становится спокойно на душе.

Три часа ночи. Исповедь закончилась. Все в напряжении, всем хочется стать невидимками. Пробежал тревожный шепот: идут солдаты полиции! Да, идут и просматривают все помещения, все закутки. Так и должно быть. Это мы не правы, это наши души во что бы то ни стало рвутся остаться в храме. Вот и румынок вывели, идут растроенные.

Лучше не сопротивляться и не хитрить, тогда не будут применять силу.

Мы понурым стадом плетемся за батюшкой. Надежда остаться тает с каждым шагом:

Кувуклия… Камень Миропомазания… Голгофа… и – выход. Все!

Нет, не все! Нужно постараться переждать ночь как можно ближе к храму… Не получается.

Нас передают другой группе солдат, потом следующей, следующей… все дальше и дальше по узким улочкам Старого Города мы уходим от нашей надежды.

Арабские лавочки вдоль стен еще открыты. Хозяева могут хорошо заработать в эту ночь – желающих спрятаться за деньги много.

Ну не могу я за деньги!

К нашему священнику (я уже считаю эту группу своей) неожиданно подходит монахиня:

– Батюшка, я тут недалеко живу, во дворике Святителя Николая, и могу вас взять к себе. Сказала и пошла вперед, показывая дорогу. Собрались было идти за ней, но какой-то араб из лавочки вдруг подскочил с уговорами остаться на ночь за приемлемую плату. Слишком громко уговаривал, солдаты быстро водворили его обратно, а нас оттеснили еще дальше.

Где теперь искать эту монахиню с ее двориком?

Наше уныние прервал возглас одной из паломниц: «Батюшка, а шо это на стэне напысано: “Agios Nikolaos”?»

Вот это да! Спасибо, святитель Николай!

Мы ныряем в узкий проход и действительно оказываемся на квадратной площадке некоего дворика, вернее, каменного колодца. Стены его – этажи жилых помещений, попасть в которые можно по проложенным снаружи железным лестницам. Найти жилье нашей монахини невозможно, но во дворике много стульев, можно посидеть до утра. Я боюсь солдат больше, чем высоты, поэтому с двумя девчонками поднимаюсь по лестнице на крышу. На Востоке крыши плоские. На них, кроме антенн и бойлерных установок, есть и симпатичные площадки для чаепития. Мы устраиваемся на пластмассовых стульях одной из них, укутываемся в мои теплые вещи (дневные тридцать градусов сменяются двенадцатью ночными) и пытаемся задремать. Над нами возвышается какая-то башня с часами: четыре утра, а дождаться нужно восьми.

Сквозь дремоту проходят вопросы: далеко ли нас отогнали от храма? Сумеем ли в восемь примкнуть к первой партии запускаемых паломников?

Вздрагиваем: кто так кричит над городом?! Ах, да, это мулла, значит, пять утра… Засыпаем.

Утреннее солнышко согрело нашу крышу. Часы на башне показали половину восьмого.

Снизу вдруг стали доноситься отчаянные крики не хотящих уходить людей. Видимо, к утру началась еще одна прочистка улиц. В ответ на сопротивление израильские солдаты применяют свою устрашающую тактику: идут цепью, стуча во что-то металлическое, ритмично и напористо скандируя: «Go, go, go!» Вообще-то, страшно! Чувствуешь себя из среды гонимых первых христиан, прячущихся в катакомбах.

– Господи, помоги, чтобы нас не нашли!

Во дворике – движение. Наших выводят! Два солдата поднимаются по лестнице! На крыше нас уже человек двенадцать. Мы забиваемся в какую-то узкую застекленную верандочку. Наивные, нас же видно! Но соображать мы уже не можем, мы гонимы страхом и потеряли надежду!

– Go, go! – это уже нам. Спускаемся вниз и, подгоняемые, обреченно бредем в сторону выхода.

А ведь вот-вот начнут запускать в Старый Город. Но попасть в храм Воскресения удастся, в основном, тем, кто сумел остаться поближе, или будет в первых рядах прорывающихся.

Вот и последний турникет, перегородивший узкую улочку. Выведут за него, и не попадешь обратно!

Я не чувствую себя. Я превратилась в один вопрос: «Что же делать?»

Вдруг явно ощущаю толчок в бок (хотя рядом никого нет) и по инерции вбегаю в только что открывшуюся после ночи кофейню.

– Кофе? – этот вопрос хозяина я сумела понять

– Да, да! – за мной уже бежал солдат.

Вот они, законы бизнеса! Я на территории владельца, я его клиент! И я с удивлением отмечаю, что страж порядка вынужден удалиться.

Почти под прилавком нахожу еще одну присевшую девушку, лихорадочно читающую акафист.

Чашку кофе можно пить и час, и два. Хозяин только благодушно подсмеивается над нами.

Сквозь витрину наблюдаем за пропускаемыми через турникет. Но это делегации, примкнуть к ним не удастся. Мы с девушкой стараемся вести себя терпеливо, но время идет, и волнение наше нарастает. Заказала еще чашку чая, нарисовала дочке хозяина крокодила (больше ничего не умею). Дочка показала папе. Все-таки папа проникся к нам симпатией (или мы просто ему надоели за два часа с чашкой кофе). Видим, как договаривается с соседом напротив – уже научились понимать язык жестов…

Отмашка рукой, и мы перебегаем на другую сторону! Насквозь пролетаем магазин с полками продуктов, и… не верим своим глазам! Перед нами еще одна улица, параллельная первой, но из цепочки прекрасных восточных двориков. Ни души! Теперь уже в обратную сторону мы пробегаем почти такое же расстояние, которое потеряли, теснимые солдатами. Перед нами – лестница. Вбегаем по ней и оказываемся на большой плоской крыше какого-то здания. Радость переполняет сердце: это крыша не простая, это крыша Греческой Патриархии! Если с нее по внутренней лестнице спуститься вниз, то попадаешь в домовый храм, в котором есть небольшая, но особенная дверь – она выходит прямо на площадь перед храмом Воскресения! Какое счастье!

Можно немного отдохнуть от пережитого волнения и подождать, пока не начнут впускать на лестницу. Но пока она тоже перекрыта турникетами, около которых, разморенные жарой, сидят полицейские. На крыше много народа, в основном, греки. Все смотрят на огромный экран монитора – это прямая трансляция из храма Воскресения.

Уже двенадцать часов, и люди начинают волноваться, ведь Огонь обычно сходит между часом и двумя, а проход на лестницу до сих пор закрыт. Выходит греческий священник.

– Ну, что, что он сказал? – перекатывается вопрос по взволнованной толпе.

– Он сказал, что храм переполнен, и нас пропускать не будут! Что схождение Благодатного Огня мы увидим на экране…

В грудной клетке вдруг стало очень пусто. В голове – отрешенная констатация: на крышу даже Греческой Патриархии Огонь вряд ли сойдет.

Не знаю, зачем, скорее, на автомате, подхожу к турникету. К нему идет представительная делегация. Внутри меня что-то включается. Вновь ощущаю невидимый толчок и влетаю прямо в первые ряды проходящих. Но охрана уже заметила, меня тормозят. В отчаянии бормочу, что я с ними и умоляюще перебегаю взглядом по лицам солдат.

Ой! Не может быть! Меня пропустили! Скатываюсь вниз по лестнице и через храм бегу в узенький проход. Он забит людьми, но заветная дверь почти рядом. Два грека пытаются дозированно выпускать рвущуюся толпу. С обратной стороны спецназ делает все возможное, чтобы не пускать. Побеждает спецназ, и дверь захлопывается.

– Господи! На крыше мы хоть стояли перед экраном, а сейчас передо мной и за мной плотно спрессованная людская масса: ни вперед, ни назад!

В очередной раз пытаюсь смириться пред тем, что, быть может, это и есть то место, где суждено мне пребывать в момент схождения Благодатного Огня. Через нашу толпу к двери время от времени пробираются высокопоставленные представители церкви и государства, но солдаты спецназа подчиняются только своему сержанту, отдавшему приказ.

– Господи, Иисусе Христе, помилуй нас, здесь застрявших.. Сделай так, чтобы эта дверь открылась и мы не раздавили друг друга.

Отсчет времени в моей голове становится похожим на звук метронома. Главное, сейчас не поддаться панике, озлоблению, которые, как гильотина, висят над нами, готовые в любую секунду обрушиться в наши души.

Интуиция в таком накале срабатывает мгновенно. Все сразу почувствовали, что начинаются перемены. Сквозь толпу властно пробиралось спецназовское начальство, давая проход некой высокопоставленной особе. После краткого, выразительного разговора дверь открылась!

Вслед за особой пробкой вылетает неудержимый сгусток толпы, в центре которого нахожусь и я. Мы влетели прямо на площадь перед Храмом. Вот он, вход, всего в десяти метрах!

Стоп, приехали! Опять турникеты! Дальше не пускают. Стоим… Над нами – палящее солнце, и пучки приготовленных свечей тают в руках. Мимо нас проходят делегации разных конфессий. Вот и представители знаменитой арабской молодежи, которые, сидя на плечах друг у друга, скандируют: «Наш Бог лучше всех!» Говорят, когда-то их пытались не пустить, но Огонь не сходил, и решение переменили.

Звуки труб возвестили шествие Иерусалимского Патриарха. Процессия уже скрылась в полумраке храма, а мы все стоим. У многих наших (с кем прорывалась) на глазах слезы. Обидно, конечно, ведь вход – совсем рядом. Сквозь проем видно, как до отказа заполнен храм. Ну, куда же еще и нас?!

...Я теперь знаю, что счастье – это когда отодвигаются турникеты! Мы бежим ко входу. Нас направляют вправо… по лестнице… на Голгофу! Она совершенно свободна, и мы размещаемся как кому удобно. Внизу под нами простирается теснящееся людское море. На душе полное умиротворение:

 – Все! Больше никуда спешить и бежать не надо. Мы на месте. Мы счастливы!

В полумраке храма мы видим всполохи голубых молний. Частота их нарастает, и они сливаются в огромные пятна.

Радостный крик тысяч людей возвещает о том, что чудо в очередной раз совершилось, и Благодатный Огонь сошел! За считанные секунды вспыхнули свечи у всех , кто был в храме.

Здесь, на Голгофе, мы в очередной раз поняли, как милостив был к нам Господь. Ведь спустившись с нее, мы первыми, без труда смогли покинуть храм, бережно неся в руках вещественную частицу небесной благодати.

Как выбирались остальные? Говорят, с большим трудом, в течение трех часов.

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru