Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Классика – основа всего

№ 3, тема Есть красота, рубрика Профессия

Интервью с фотографом Александром Касперовичем

– Александр Игоревич, расскажите, пожалуйста, почему в свое время Вы выбрали именно эту профессию? Как сложились обстоятельства, что Вы решили заниматься фотографией вообще и, в частности, фотографировать людей?

– Почему я стал фотографом?  Наверное, потому что от искусства я не был далек никогда: в молодости я занимался музыкой, играл в модной рок-группе, у меня было очень много друзей, которые учились в Московском художественном училище 1905 года. Вся моя молодость проходила так, что  я был повернут к искусству тем или иным боком. Когда я еще не был тем, кем стал сейчас, я часто посещал галереи, художественные выставки (у меня было много друзей-художников), где больше всего меня привлекали портреты. Я не могу объяснять,  почему я задерживался у портретов гораздо дольше, чем у пейзажей, еще не зная тогда, что буду фотографом.  Мне было тогда,  наверное, лет 20-21. Потом я стал уже фотографировать, а произошло это почти случайно. Я попал работать в проектный институт фотографом, это была скорее техническая работа, но тем не менее там я стал делать свои первые эксперименты в области портретной фотографии. Здесь нужно было делать какие-то рекламные фото, съемки на Доску почета, репортажи – скучать было некогда. Литературы было мало в те времена, и достать ее было очень сложно. Но я ходил на выставки, смотрел, читал, что было, и вообще-то для себя я сложил какой-то стиль, который подходил мне, он абсолютно не противоречил тому, что написано в журналах, книгах, как снимали портретисты. Но мне самому это противоречило. Потом я стал работать в московском фотообъединении, мои работы очень нравились, они успешно продавались, только я сам смотрел и не мог понять, что же там не так. Потому что все, что я знал до этого: и постановка света, и положение модели — все это было. Но в 1997 году я познакомился с Глебом Вячеславовичем Колосовым. Это великий фотограф, живой классик, можно сказать, возродивший незаслуженно забытую пикторальную фотографию. Пикторальная фотография бесподобна по своей живописности. Благодаря Колосову все это было возрождено. Когда я с ним познакомился, вернее,  нас познакомили, мы очень быстро сошлись и подружились, он показал свои работы и, в частности, портреты – это были вещи просто бесподобные. Я совершенно не вникал, как они были сняты, какая техника, схема установки света, – они поражали меня своей цельностью, и это было поразительно. Я работал раньше в одной большой московской студии. Как-то Колосов ко мне пришел, а я собирался снимать портрет. Он сел в уголочек, я посадил модель, включил свет, побежал включать остальные приборы. Он говорит: «Подожди, не спеши. Иди сюда и посмотри, а надо ли еще что-нибудь». И все. В эту секунду я увидел цельную картинку, с которой практически ничего уже не надо было делать, и я понял, что все, что я раньше делал (различные моделирующие подсветки) все это отвлекало и разбивало картинку. Некоторые неподготовленные люди не могут понять, что их отвлекает от цельности изображения, что мешает. Я понял все и все, что я наработал до этого времени, я без всякой жалости отодвинул и никогда об этом не вспоминал. Мои старые фотографии сейчас, кроме усмешки, ничего не могут вызвать. Я начал как бы сначала, это были уже зрелые годы, мне было уже за 40. С того времени классический портрет я считаю основой. В своем творчестве я отталкиваюсь от живописных портретов старых мастеров, старых  голландцев. Вот это для меня основа, не то, чему бы хотелось прямо подражать, но основа основ по всему: по композиционному решению, по цвету.  Я считаю, что классический портрет должен обязательно исходить от старой живописи. Все эти приемы старых живописцев актуальны по сей день. Во всех художественных учебных заведениях учат писать и рисовать портреты, которые имеют под собой классическую основу. Поэтому я занимаюсь именно этими делами. Я думаю, что именно классика – это основа красоты изобразительного искусства любой ипостаси, будь то фотография, живопись, скульптура. Классика – это основа красоты. Что касается моей работы, я являюсь коммерческим фотографом, этим зарабатываю на жизнь. Если бы мое материальное положение позволяло делать что хочу, я бы снимал только для души, только то, что хочется. Я это делаю, конечно, но большинство моих заказов – коммерческие, и это могут быть не совсем противоположные вещи, не совсем, но все-таки.

– Какие  каноны красоты превалируют в современном российском обществе? Много ли людей, которые по-прежнему стремятся к красоте классической? И что предлагается взамен?

– Плохо то, что уровень культуры нашего народа неуклонно катится вниз. Свобода хороша, бесспорно, мы сейчас живем в относительно свободном обществе, не в таком, в каком мы жили при советской власти. Но чему учили в школе тогда и чему учат в школе теперь?! На что обращали внимание в той же школе и на что сейчас не обращают внимание?! Я понимаю, что свобода есть свобода, но дети пущены на самотек. Сейчас они дети, через три года они будут подростками, через семь лет они уже будут юношами и девушками – достаточно уже для того, чтобы отвечать за себя. Я убежден, что все и абсолютно все – от воспитания и от родителей. Прежде всего, как родители будут воспитывать своих детей, такими те и вырастут несмотря ни на что – ни на свободу, ни на несвободу, они будут именно такими. Очень плохо, что дети не знают нашу историю, не знают нашу культуру, нашу литературу, не знают фактически ничего. Я не отрицаю модные блокбастеры, модные романы, что-то мне может нравиться (я люблю рок), что-то мне не нравится, но отрицать этого не стану, потому что кому-то нравится. Но отличать пошлость от чего-то светлого необходимо. Вот если люди научатся отличать, то особых проблем и не будет, они просто не будут обращать внимание на пошлость, а будут обращать внимание именно на то, на что надо обратить внимание. У нас большой культурный опыт. Почему же этот громадный культурный опыт не привносится в воспитание подрастающих детей? Я с ужасом смотрю на это.  Хотя много тех, которые интересуются именно тем, чем должен интересоваться молодой человек в их возрасте: он должен накапливать все, что сделано человечеством хорошего до тебя, именно хорошего. Плохое само собой будет. А с точки зрения культуры, кому-то может нравиться симфоническая музыка, кому-то нет, но отрицать ее нельзя, абсолютно невозможно. Я думаю, что вся красота не только имеет в своей основе классику, она несет ее в себе, в какую бы культурную тему мы ни углублялись, это обязательно так, обязательно. Если это не так, то будут непонятные, какие-то аморфные вещи, но красивыми они не будут никогда. Я думаю, что классика и есть основа культуры, и жаль, что в нашей стране это сейчас не то чтобы совсем утеряно, но этому не уделяется достаточного внимания. Я понимаю, коммерция, деньги, шоу-бизнес превалируют, но то, что при этом нет культуры – очень плохо. И, бесспорно, художественный вкус. Я не хочу сказать, что это сразу неталантливые, неспособные люди, пусть это будут  режиссеры, фотографы, живописцы, операторы – кто угодно. Я знаю, это люди способные, может быть, не огромного таланта, но способные точно; они могли бы добиться гораздо большего как художники, но коммерческая сторона их перебивает, они останавливаются на каком-то уровне, когда их покупают вот за это. И чтобы создать фильм, пусть с банальным сюжетом, но снятый безупречно по всем параметрам, надо приложить усилия.

– Можете ли Вы привести какой-нибудь яркий пример?

– Никто не может сказать, что тот же Михалков, когда он снял «Сибирский цирюльник», сделал это банально. Была большая реклама и в прессе, и на ТВ: фильм посмотреть надо, надо – и все тут. Я купил кассету, хорошую, настоящую, начал смотреть: сюжет очень банальный. Я посмотрел весь фильм и опять не могу понять, что же меня держит, – не сюжет, а что-то другое. Стал смотреть второй раз, зазвонил телефон, я нажал кнопку «Пауза», посмотрел картинку – и все, к телефону не пошел. Этот фильм настолько безупречно снят с точки зрения операторского мастерства и, безусловно, мастерства режиссера: безупречно по композиции, по свету, по всему безупречно. Любой кадр можно остановить, и мы получаем готовую картинку, в которой нам не к чему придраться. При том, что это кино, а не фотография. Хотя сам принцип построения изображения одинаков, но это немножко другие вещи, фотография статична. Это снимал Павел Лемешев, ныне покойный. Я считаю его величайшим человеком. И вместе с Михалковым они сделали такую картину. Это достижение мирового уровня. То, что он не получил за нее, что он хотел получить, – это другое. Мы все прекрасно знаем, как проводятся эти конкурсы, – где-то любят русских, где-то нет. Но человек создал произведение искусства. Каких трудов это стоило, я просто не представляю себе – снять такую картину, такой продолжительности и просто безупречно.

–  Если вернуться к вопросу о вкусе, – как Вы считаете, можно ли воспитать в себе вкус, чувство прекрасного или это врожденное?

–  Врожденный вкус, я думаю, наверное, есть. Думаю, что я не лишен вкуса, это без похвальбы, но вкус у меня есть, и вкус хороший. Я думаю, что это мне дано от Бога, но это я так думаю, возможно, и нет. Тому же музыканту, чтобы хорошо играть, необходимо, само собой, заниматься каждый день, но не менее необходимо ходить в галереи и смотреть на картины художников, читать очень хорошую литературу. Не понимая, как конкретно это происходит, он впитывает духовную энергию. Побывав на хорошей, замечательной  выставке, он уйдет оттуда под впечатлением, и это обязательно отразится на его творчестве. То же самое касается и художников: они должны слушать хорошую музыку, должны оставаться под впечатлениями. Если они будут смотреть и слушать безвкусицу или какие-то пошлые вещи, конечно, вкуса не приобретут. Имея вкус, можно рассуждать в искусстве на любую тему: в чем-то будешь осведомлен более, в чем-то менее, но отличить хорошее от плохого, безвкусицу от шедевра можно, бесспорно можно. И, опять же, воспитание вкуса с понятием классической красоты имеет абсолютную близость. Классика незыблема, это основа всего. Она будет развиваться, классическое направление, – не обязательно что-то старое, это может приобретать любые формы, не обязательно авангардные, современные, но они будут классичны по своей сути, и через сколько-то лет они войдут в классику ХХ века, ХХI века. Это будет. Классика, которую трудно будет подвергнуть какой-то критике. Воспитание вкуса идет опять же от классической красоты, от истоков. Думаю, что так. Когда человек поймет, что голубое небо и зеленая трава – это красиво, а голубая юбка и зеленая кофточка – ужасно, будем считать, что все в порядке, человек научился понимать. Есть какие-либо несоответствия: цветовые, музыкальные, какие-то диссонансы, которые наше ухо не слышит, но, увидев голубую юбку и зеленую кофту, с ума можно сойти, а голубое небо и зеленая трава – лучше быть не может. Это еще как-то понять надо.

– Получается, что сама красота и гармония природы окружают человека с самого детства, и дальше вырастая на этом, он имеет возможность либо развить в себе  этот заложенный природой вкус, или сойти  с этого пути…

– Господь создал нашу землю и сделал все так, что в основном это радует глаз. Мы не будем брать какие-то катастрофические последствия антропогенной деятельности. Все, что Им создано – прекрасно, вся природа в любой точке Земного шара  прекрасна; действительно хороша, она гармонична. Это чудо, конечно. Иногда смотришь и не понимаешь, как это бывает. Но это бывает. Кто-то способен оценить более глубоко, кто-то менее, но отрицать никто не может. Если в человеке это есть, то это замечательно, он переживает все иначе, чем другие люди, не могущие увидеть прекрасного. К этому нужно стремиться, чтобы понимать, ощущать. И если мы видим эту красоту, видим что-то прекрасное и можем это оценить, – это прекрасно. Это великое счастье, что человек на это способен. Все, что мы делаем в этом направлении, мы делаем прежде всего для себя.

– Правомерны ли такие выражения, как «некрасивый человек», «некрасивое животное», или человек, подметив что-то внешнее, не смог увидеть внутреннее? Есть стереотипные выражения, которые часто наполняют наш язык. Существует ли, на Ваш взгляд, наполнение такого выражения?

– Когда мы говорим: «Некрасивый человек»? Некрасивый человек делает некрасивые поступки. Эти поступки некрасивы не оттого, что он некрасив внешне, а потому что он некрасив внутри. Внутреннее состояние, внутренняя жизнь, которая в нем кипит, естественно выразятся во внешнем облике. Не может быть так, что внутри гад, а внешне ангел, – это редчайший случай. Когда мы говорим «некрасивый человек», мы подразумеваем скорее внутреннее, душевное наполнение, что он делает, на что он способен, вообще как он живет.

Беседовала Ирина Капитанникова

Фото: Александр Касперович

 

Александр Касперович

Профессиональный фотограф. Сотрудничает с журналами "Планета Красота" "Женские секреты", "Бизнес - леди" и др.

Художественное кредо: "Благородство и классическя цельность изображения"

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru