Хирурги – романтики

Интервью с пластическим хирургом Сергеем Кравцовым

– Сергей Анатольевич, расскажите, пожалуйста, о пластической хирургии. В чем состоит различие между тем, чем занимаетесь Вы и чем занимаются  другие пластические хирурги?

 – В рамках эстетической и пластической хирургии пациентам производится коррекция ткани таким образом, чтобы наши клиенты соответствовали своим идеалам. Эта хирургия не связана с восстановлением утраченных структур: кожи, мягких тканей, скелета, гортани, пищеварительного тракта. В нашем институте получают лечение больные с онкологической патологией. Особенно сложны для лечения опухоли лица, поражение глазной орбиты, полости рта, лицевого скелета, глотки, гортани и другие. При удалении таких опухолей образуются видимые дефекты, человек вынужден дышать через трубку, питаться через зонд, постоянно носить повязки, скрывающие повреждения. Иногда в результате операций формируются повреждения, несовместимые с жизнью: обнажаются мозг, магистральные сосуды. В связи с этим мы вынуждены закрывать дефекты и восстанавливать удаленные ткани, используя приемы пластической хирургии, но с целью реконструкции. Перспектива инвалидизации, возможность оказаться исключенными из общества, быть постоянно зависимыми от помощи других людей вынуждают некоторых больных отказаться от радикального лечения и обращаться к некомпетентным специалистам – целителям-шарлатанам.

–  В результате операции вы стараетесь не улучшить внешность человека, а вернуть ему первоначальный вид?

 – Да. Наша цель – максимальное возвращение первоначальной внешности пациента, восстановление симметричности лица, придание анатомической формы пересаженной ткани. Для пересадки используются различные материалы, собственные ткани больного.

Мы рассматриваем человека как биологический конструктор, который имеет все необходимые запасные части. Если, например, удаляется фрагмент лица –    скелет с мягкими тканями, то пересаживается фрагмент ткани, включающий кости, мышцы, жировую ткань и кожу. Если реконструируется полость рта, гортань, глотка – пересаживается часть желудка или кишки. То есть утраты восполняются строго в соответствии с их особенностями: кости заменяются на кости, мышцы на мышцы, слизистая оболочка на слизистую и т. д.

Перед операцией обязательно берется письменное согласие больного, ему сообщается полный объем вмешательства, какие органы пострадают, будут взяты для реконструкции, например часть кишки, ребра… Обязательно сообщается о возможных осложнениях. Во время самой операции опухоль удаляется одномоментно, причем удаляются и близлежащие здоровые ткани. После приживления пересаженных тканей иногда возникает необходимость пластической коррекции (глазниц, носа, скул).

При больших, сложных операциях, когда удаляется половина лица и более, не ставится задача восстановления первоначальной внешности, оно может быть минимальным. Успехом при таких операциях считается, если больной может спокойно ходить по улице без дополнительных повязок. В этих случаях считается: если 25-30 процентов прооперированных пациентов ходят без повязки – это хороший результат.

Есть ряд больных, которые отказываются от дополнительной коррекции лица после операции. Им хватает того, что опухоль, уродовавшая лицо не меньше, чем послеоперационные рубцы, удалена. На дефект просто ставится заплата.

Завершением пластики считается приживление пересаженного материала, максимально возможное восстановление исходного внешнего вида.

– Известна ли врачам причина, по которой люди заболевают раком (в данном случае головы, лица, шеи)?

 –  «Есть ли жизнь на  Марсе, нет ли жизни на  Марсе – науке это неизвестно»… Так и в нашем случае. Мы никогда не можем точно определить причину. Да, известны, существуют определенные факторы, которые повышают риск заболевания. Первый – это наследственность. Если кто-то из близких родственников болел, вероятность заболеть повышается. Второй – это неблагоприятная окружающая среда, воздействие химических реагентов, работа на вредном производстве.

Был у нас один пациент, который в молодости служил в ракетных войсках, занимался заправкой ракет топливом. Там они должны были при выполнении работ надевать специальные защитные костюмы. Он их надевал. А через 15 лет возникло заболевание, он обратился к нам. У него были поражены лицо, руки, плечи.

Мы знаем, что есть вероятность заболеть у людей, проживающих на полигонах. Мы знаем факторы. У кого-то есть вредные привычки, кто-то работает на вредном производстве. Но сама причина неизвестна. Среди больных есть люди, которые не пили, не курили, вели здоровый образ жизни. Сложно сказать… Нужно донести до общества, что если что-то появилось, какие-то изменения, боли – надо идти к врачу. Много запущенных случаев.

 – Кто чаще болеет – женщины или мужчины, и какого возраста?

 –   Например, раком головы и шеи чаще болеют мужчины, женщины реже. Возраст пациентов – в основном после сорока лет. Хотя бывает и в детском возрасте. В молодом организме рост опухоли происходит быстрее, эти случаи сложнее.

Сама по себе опухоль имеет свойство расти, поражая соседние структуры  (то есть с мышц может перейти на кость, кожу). Может расти в разные стороны. Когда наружу, то проще, мы ее видим. Если растет внутрь, это сложнее. Для ее точного определения используется специальное оборудование (магнитно-резонансная томография, позитронно-эмиссионная томография и др.). Перед операцией делается точная модель скелета (черепа), рассчитывается объем необходимого пластического материала.

Наш институт занимается реконструкцией тканей в онкологии более 15 лет. Исследования ведутся коллективом авторов под руководством директора института академика РАМН  В. И. Чисова, отмеченного за исследования в данной области премией РФ. Нами разработан свой метод реконструктивно-пластической хирургии, он запатентован и имеет лицензию. После его введения появилась возможность спасать людей. Раньше такие больные жили не более года, их пытались лечить химиотерапией, лучевой терапией. Еще раз повторю: наша цель – максимально улучшить качество жизни больного. Реконструкция связана не с внешним видом, а с тем, что человек будет жить, сам питаться, сам дышать. Насколько я знаю, другие пластические хирурги, занимающиеся улучшением внешнего вида, называют нас романтиками.

За рубежом наш метод также используется. Во Франции и Италии есть клиники, сравнимые с нашей по опыту и количеству выполненных операций. Но у нас больше диапазон. Некоторые трансплантанты разработаны именно в нашем институте. Метод сложный. Приходится сшивать сосуды и нервы под микроскопом. Далеко не каждый хирург может на это решиться.

 – Расскажите о внутреннем состоянии пациентов. Что чувствует человек, узнав, что болен?

 – Как правило, сначала большинство пациентов не верят, что у них рак, надеются, что это последствия простуды или гриппа. Затем следующий, очень сложный, момент – пересилить себя и пойти к врачу. Когда люди узнают, что у них онкологическое заболевание, то ведут себя по-разному. Одни настраивают себя, собираются, стараются как можно больше узнать, стараются вылечиться, чтобы продолжать жить дальше.

Другие люди, боясь операции, обращаются к шарлатанам. Они хотят мгновенного исцеления рака, покупают всякие «чудо-таблетки». И таким образом доводят себя до конечной стадии развития заболевания.

 – Что происходит с людьми после операции?

 – После лечения пациента выписывают. Он живет прежней жизнью. Но всю оставшуюся жизнь должен наблюдаться у онколога. В ряде случаев бывают рецидивы, тогда нужна повторная операция. Гораздо хуже, если случай запущенный и после операции появляются метастазы – это очаги опухоли, возникающие по всему организму в других жизненно важных органах.

 –  Есть ли отличия в том, как люди разного возраста реагируют, узнав, что больны?

 – Разница, конечно есть. Но она заключается не в возрасте, а скорее в уровне интеллекта. У каждого человека есть свои взгляды на общество и на себя. Человек сам определяет свое место в обществе, многое зависит от профессии. Если человек работает с людьми, например, и хочет этим заниматься в дальнейшем, он  стремится выздороветь и максимально восстановить облик и функции. Правильно, когда с детства прививают такие понятия, как гигиена, организованность во всем, этика, эстетика. Это все влияет на сроки обращения и, соответственно, на успешность лечения.

– Как болезнь влияет на личную жизнь людей?

– Бывают случаи, что разрушаются семьи. Бросают и жены, и мужья, здесь, как правило, нет различия. А  бывает и наоборот – семьи сплачиваются. Болезнь проверяет на прочность. У нас был пациент П. (семь лет назад, ему было 35 лет) с раком гортани. После предоперационной химиолучевой терапии у него были удалены гортань и гортаноглотка, мягкие ткани шеи. Одномоментно восстановили гортаноглотку и ткани шеи. После операции развилось довольно редкое осложнение — кровотечение из сосудов шеи. Благодаря постоянному присутствию жены, которая заметила кровотечение и позвала врача, была вовремя пережата сонная артерия. Больного взяли в операционную, и кровотечение остановили. Пациент жив до сих пор.   

– Что происходит с молодыми людьми, когда они узнают, что у них рак? У многих жизнь только начинается, а в связи с болезнью рушатся все надежды на будущее, на создание семьи, карьеру.

 –  Для молодых особенно тяжело, когда болезнь случается на взлете. Человек окончил школу, собирается поступать в институт или заканчивает институт и планирует работать, делать карьеру, иметь семью. Но, как правило, именно такие люди больше других стремятся вылечиться, они нацелены на максимальный эффект. Злокачественные опухоли в молодом возрасте прогрессируют гораздо быстрее. Для достижения максимального лечебного и эстетического эффекта необходимо начинать лечение сразу и только у онкологов, специалистов.

– Расскажите немного о себе. Как Вы стали онкологом?

 – Я закончил интернатуру в 1989 году. После этого работал экстренным хирургом – это ножевые ранения, различные травмы. С 1991 года работаю здесь, в институте имени П. А. Герцена, сначала в отделении пищеводной онкологии. В 1992 году у нас открылся отдел микрохирургии, в котором я и работаю по сей день под руководством члена-корреспондента РАМН профессора Решетова И. В.

– Что для Вас красота вообще? И, в частности, мужская и женская красота?

– Красота для каждого – это понятие индивидуальное. Каждый вкладывает в него свой смысл. Для кого-то важнее внешность, кому-то наоборот, кто-то оценивает и то и другое. В человеке должна быть гармония между внутренним и внешним, если, конечно, это не связано с врожденными уродствами. Если человек некрасивый, совсем необязательно, что он плохой. Если человек не несет в себе зла, разрушения, если в нем присутствуют созидание, готовность помочь, то он красивый. Для женщин красота более актуальна. Для некоторых мужчин одного этого качества в женщине вполне достаточно. Наверное, красота – социальное понятие и зависит от моды, веяний времени в обществе. Для мужчины красота — вообще лишнее. Главное — в его поступках, его внутреннем мире. Конечно, род занятий накладывает отпечаток на внешность. Внешность определяется внутренним.

– Как Вы думаете, Ваша профессия – мужская?

– Конечно, мужская. Притом для мужчин  с крепкими нервами. Ведь мы не просто оперируем. Мы сначала преднамеренно калечим человека, удаляя опухоли, а затем сами восстанавливаем.

–  Есть ли в вашем институте психолог для оказания психологической помощи больным?

– Раньше был. Мы, конечно, и сейчас были бы рады иметь такого специалиста. Но  сейчас психологами у нас являются только служители больничного храма во имя иконы «Всецарица», священники.

Беседовала Виктория Рыженко