Ты никто и зовут тебя никак?

Приходилось слышать мнение, что в монастырь идут слабые люди. Ты в жизни ничего не умеешь: не смог создать семью, понравиться девушке, заработать денег на достойную жизнь, не получил нормальную профессию, и вообще – ты никто и зовут тебя никак. Ты сломался под грузом проблем повседневной жизни и ушел туда, где легче: все расписано, все заранее решено. А став священником, начинаешь учить людей тому, чего сам в жизни не сумел достичь.

Прокомментировать это мнение мы попросили насельников московского Новоспасского монастыря.
 

Иеромонах Иаков (Тупиков): «Монахи-то не обижаются»

Монастырь – это просто собрание единомышленных христиан, посвятивших свою жизнь без остатка Богу. В отдельные периоды советского времени вообще не было монастырей, а монашество существовало – и очень крепкое. Поэтому понимание, что монах – это человек, поселившийся на всю жизнь в монастыре, – очень узкое. Монах – это человек, выбравший однажды
(и продолжающий выбирать ежедневно – это очень важный момент) Бога как смысл своей жизни.
То есть, другими словами, он предпочитает замечательному, прекрасному земному творению Самого Творца. И ради Него отказывается от всего, что препятствует этому возможному реальному и полному единству с Богом уже здесь, на земле. Очень важно, что уже здесь, понимаете? Монах как бы предвосхищает то, что обещано всем христианам там – на Небе.
Здесь люди имеют возможность создавать семьи, распоряжаться имуществом, реализовывать себя в творчестве. Там этого не будет. Но будет нечто несравнимо большее. Так вот, монаху дается возможность приобщиться к этому большему уже здесь. Его семья – это вся Церковь, включая и ангельский мир, его имущество – это все творение Божие, потому что он – наследник Божий еще при жизни, его высочайшее творчество – это молитва. Может ли такой выбор сделать человек внутренне слабый? Думаю, нет.
Конечно, бывают ошибки, и люди приходят в монастырь, не понимая своего выбора, но это большое исключение, даже для нашего скудного на веру времени. Я бы сказал, что существует миф о монахах как о людях не только слабых, но и безответственных, ленивых: что-де, мол, напрягаться, все и без тебя решат и сделают! Но, в общем-то, это часть мифа о Церкви в целом, а это больше огорчает. Монахи-то не обижаются, им даже на руку худая о себе молва, потому что во многом смирение определяет успех духовного подвига. А то, что люди соблазняются Церковью и не хотят узнать о ней правду, – это беда нашего общества.

А можно сказать словами старца Паисия Афонского: те, кто в монастыре преуспеет духовно, и в миру состоялись бы самым лучшим образом. Все зависит от человека. Хороший монах, несомненно, достиг бы в мирской жизни больших успехов, но он выбирает более совершенную жизнь, а неудачник и слабак в миру, если не изменится кардинально, никогда монахом не станет, уйдет из монастыря, сама жизнь монашеская его как пробку вытолкнет обратно в мир. Все ведь по плодам познается, есть такая поговорка: от осины апельсины не рождаются, вот и из неудачника не жди, что он сможет стать монахом, потому что эта жизнь – подвиг, хочешь ты или нет. А насчет того, чтобы учить других, так это, собственно, не монашеское дело. Дело монаха – молитва за мир, а учить приходится в силу острой нужды загибающегося мира, и иначе сейчас нельзя. Тот же старец Паисий в шутку говорил, что если раньше монах брался учить, то его нужно было запереть, а сейчас, если прячется, то нужно уже наказать за нежелание помочь миру в его беде.

Иеромонах Петр (Ершалов): «Никто не видит, как монах плачет»

На первый – поверхностный взгляд – живущие в монастыре скрываются от сложностей жизни. Но это именно поверхностный взгляд, не достигающий сути дела. Ведь в основном вся борьба, которую ведут люди в миру, – это борьба внешняя, она понятна всем, ее действие разворачивается на поверхности. Это война за благополучие. Это удел мирского человека, его крест.
Живущие же в монастыре ведут войну с гораздо более опасным, более сложным противником. Причем невидимым, силу которого понять по-настоящему может только тот, кто испытал эту борьбу на себе. Борьбу, на которую решаются немногие. Из числа этих немногих побеждают не все. Это борьба с самим собой. Без помощи Божьей вести ее невозможно.
В монастырь приходят люди, воспитанные в миру. Чем слабовольнее и растленнее мир, тем слабее монашество. Но, как бы то ни было, Бог будет требовать от монаха до конца его дней жить в подвиге по силам. У покойного архимандрита Павла (Груздева) есть меткое замечание: «Все видят, как монах скачет, но никто не видит, как монах плачет». А сегодня состояние мира с его разложением и развратом, с его духом непокорности и безграничного своеволия делает монашеский путь особенно трудным и мучительным. Так что, как в первые времена, так и в последние монашество означало и будет означать только одно: подвиг Христа ради, и подвиг, доступный исключительно единицам, взятым из общества для его нравственного выживания!

Иеродиакон Александр (Карасев): «Свет на вершине горы»

Люди приходят в монастырь по разным причинам и с разными побуждениями. Сильные или слабые – избравшие монашеский путь? Господь сказал апостолу Павлу: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». Приобщение ко Господу всегда дает силу, но качество этой силы не такое, как просто в человеческой силе, или силе диавола, или силе греха. Оно не в обладании, подчинении и унижении, а в самоотверженной любви.
И настоящим монахом, облеченным в силу Господню, оказывается тот, кто самоотверженно служит Богу и людям и терпеливо переносит скорби, болезни и прочие тяготы земной монашеской жизни. Терпеть себя, осознавая свою немощь, – это тяжело. Но если монах полностью предан воле Божией, то он становится как бы светильником, стоящим на вершине горы, в котором горит свет силы Креста Господня.