православный молодежный журнал | ||||||
Живая школа№ 63, тема Настоящее, рубрика Образ жизни
Евфросиния Метлова, Ульяна Путилина, Илья Сергеев 16.03.15 Естественно задаваться вопросом, кто ты есть и что ты делаешь. С такими мыслями я хожу на физику. Это очень долгое и туманное состояние, когда ты начинаешь об этом думать. Я, вроде бы, должен и следую этому долгу. Дело даже не в физике, точнее, не только в ней. Мой отец работает на работе, которая ему не нравится, чтобы я эту самую физику мог учить. Я не хочу ей заниматься. Поэтому прихожу на уроки и читаю там книги по истории, пишу тайком сочинения. Меня спрашивают – я выхожу к доске, говорю, что не понимаю ничего, а учитель решает все за меня, объясняет задачу очень подробно, надеясь, что я во всем разберусь. Так я получаю «пятерку» и сажусь дописывать сочинение. И мне всегда противно от того, что я так поступаю: учитель для меня как радио, которое играет фоном, другие, которые хотят заниматься физикой, должны ждать, пока мне какую-то простейшую задачку объяснят на пальцах. А я сижу, занимаюсь своими делами и думаю, чтоб успокоиться: «Ничего страшного, главное – не мешаю». Да и сочинения получаются глупые, по ним видно, что на физике под партой написаны. Я посоветовался с другом, он сказал: «Чего ты из этого трагедию делаешь? Если все так серьезно, не ходи туда, вообще. Мне физика тоже не нужна. Может же в одиннадцатом классе так сказать будущий юрист? Лучше я в это время к экзамену поготовлюсь. Уверен, что ты найдешь, чем заняться вместо физики». И он же прав! Только не могу я взять и не ходить. Я никогда не соглашался с родителями, которые мне говорили: «Физика нужна всем. Ну и что, ты решил быть историком. Ты же должен понимать, как все устроено в мире». А в пример мне всегда ставили маминого брата, дядю Володю, который, хоть и не физик, но «понимает физическую природу вещей». Из всех этих слов я выделял только одно – «должен». И это слово я твержу себе класса с седьмого. До девятого оно заставляло меня опомниться каждый раз, когда все поля тетради были изрисованы запутанными лабиринтами. Сначала я рисовал, потом решил заниматься на физике делом. И всегда, услышав у себя в голове это «должен», я старательно его заглушал. Да уж, хороший сын! Теперь вот почти без зазрений совести доделываю уроки, учу даты к экзамену и радуюсь, что никто на это внимания не обращает. Но это я все себе выдумал, ведь проще же сказать: «Мне все равно, мы еще посмотрим, кто сильнее: я или совесть», – чем это терпеть. 27. 03.15 Сегодня Маша, моя соседка по парте, увидела, как я читаю на физике книжку. Положила мне на «Историю государства Российского» листочек. На нем ее невозможно каллиграфическим почерком, какой бывает у большинства отличниц, было написано: «У нас скоро контрольная, опять спрашивать меня будешь». Я ей прошептал: «Мне не нужна физика». Она посмотрела укорительно и ответила: «Если физике учат в школе, значит, она в жизни нужна всем». На самом-то деле, мне было стыдно. В тот день я уже не смог дописать сочинение. Маша потом подошла ко мне и сказала: «Знаешь, я тоже не уверена, понадобится ли мне физика. Но это же такое классное ощущение, когда ты понимаешь! Или когда никто не может решить задачку, а ты можешь». И правда, классное, должно быть, ощущение, решил я и пошел готовиться к курсам при истфаке. 3.04.15 А сегодня я опаздывал. И мне даже казалось, что я рад этому. Выходя из метро, я встретил Рому. Почти год вместе проучились, а я его толком не знал. Мы разговорились. Выяснилось, что Рома – музыкант, играет чуть ли не на семи инструментах и сочиняет песни. Мы уже подходили к школе, когда начался дождь. Издалека доносился шум дороги. Я несколько раз задал ему один и тот же вопрос, ответа не было. Рома шел рядом и прислушивался и что-то бормотал себе под нос, а потом вдруг спросил: «Слышишь?» Я ухмыльнулся и пошел быстрее. Рома еще стоял. «Слышишь, как это звучит?» – окликнул он меня. Я не долго думая счел Рому «ну очень странным», крикнул что-то вроде: «Урок уже пятнадцать минут идет», – и убежал. Физика как физика – все как обычно: переписал сочинение на чистовик, подучил стихотворение, дочитал книгу. Несколько раз мне вспоминался стоящий под дождем Рома. Что ж он там слушал? Уже не помню, как зашел об этом разговор, но на перемене мы обсуждали наше утро. Думаю, стоит его записать. – Ну так что ты слышал? – Подожди. Сначала скажи, что слышал ты? – этот вопрос поставил меня в тупик. – Хмм... Да ничего особенного. Машины гудели, они еще с таким шумом по лужам ехали. Люди разговаривали. По телефону или друг с другом. Вообще, там расслышать ничего нельзя. Ливень такой. – Вот-вот. Именно: ливень идет, люди спешат, машины гудят. – И что? – Да то, что они все это здорово делают. Это все вместе звучит! Я тогда только усмехнулся: ничего себе, музыкант! А потом, когда мы в классе в сотый раз обсуждали, что на физику ходит меньше половины класса, потому, что класс гуманитарный и физикой никто заниматься не будет, Рома мне сказал тихо: – Она тоже очень гармонично звучит.
Оставить комментарий
|
||||||
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |