Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Стук в закрытые сердца

№ 6, тема Женихи и невесты, рубрика Молодежка

Александрина Маланина

Все мы слышим о том, что есть «проблемная» молодежь, но кто-либо задумывался над этим понятием? Дворовые  дети – не бездомные, а именно дворовые – так называются. Вечно грязные, вечно пьяные, вечно ругающиеся. Невольно закрадывается отчуждение, может, даже осуждение.  И никто не может им помочь, никто не хочет смотреть на их жизнь их глазами.

И в этом виноваты только мы!  Не кто-то там, а конкретно каждый человек. Каждый лично. Виноват в том, что закрывает глаза на чужое несчастье, затыкает уши на крик о помощи, захлопывает дверцу в душу.

А теперь представьте себе такую картину: маленький ребенок видит неуютную квартиру с вечной грязью, постоянно пьяного отца (если он есть) и постоянно вымотанную и раздраженную мать. Один неверный шаг ребенка – крик! Хорошо, если не матом. Ему уделяют мало внимания, мало любви. Родители заняты собой. И у него нет образа родителей. Главное, чтобы ребенок был обут, одет, накормлен. Все. Когда малыш идет в школу, он должен получать хорошие оценки. Каким способом – неважно. Естественно, он их не получает, и тут начинается осуждение со стороны преподавателей, некоторых сверстников, ругань родителей. Ребенок замыкается в себе,  отказываясь от всех внешних воздействий, все воспринимая  в штыки.

Он ищет поддержки у таких же, как он. Улица становится домом, потому что там такие же, как он, там не будут задевать его внутренний мир, не будут указывать, как делать, что делать. Не будут отличаться от тебя. Собирается стайка ребят, их начинают называть шпаной, они начинают действовать по законам жанра. В этих детей не заложены понятия добра и зла. Многое они делают, не подозревая, что это плохо!

Это стая. Своей массой они могут подавить кого угодно, ребята чувствуют друг друга и знают, что с ними ничего не случится, пока они вместе, пока есть рядом плечо друга.  Каждый стоит стеной за товарища, и в этом их сила.

В стае все одиноки, все закрыты друг от друга (так не будет больно). В стае могут быть драки и даже убийства, но, поскольку нет понимания ценности жизни, это нормально. В их мире нет места трусости, они жестоки, но справедливы. Это справедливость стаи, но и в ней есть мораль. Здесь не обидят младенца, не будут бить девушку (если она сама не нарвется), не скажут плохо о твоей матери (если не хотят обидеть). Но этот мир движется по инерции, и остановиться тяжело, потому что масса большая. У этого мира нет будущего, так как  это абсолютная пустота, и люди не живут долго или идут по этапу.

Некоторые из них, однако, задумываются и понимают, что так жить они не хотят. Но только единицы верят, что можно выбраться из этой ямы, что это трудно, но шанс есть.  Этот мир держит крепко – стая тебя не отпустит, потому что ты предашь их, захотев другой жизни, а личное счастье – это порок. Ты не имеешь права быть счастлив один, ты не можешь забыть о братьях.

Но это не самое страшное. Тяжело осознать, что ты не подходишь к другому миру. Он чужд тебе, ты живешь по другим законам. И еще ты не можешь справиться с собой. Ты не умеешь собой владеть, и ты ничего не знаешь. Самое страшное – именно осознание своего бессилия. Ломаются здесь. В этот момент. И скатываются еще глубже.

Осознав свою слабость, человек начинает убегать от реальности. Сначала это попытки отвлечься – волнение (воровство, насилие), а потом, если  не посадили, – наркотики. Живопись на стенах, пьяный ор в четыре часа  утра непонятных песен – все это проявление души. Это единственное возможное для них искусство. Пусть рисуют, пусть поют. Это единственный выход души, пусть выходит только отрицательное, но в итоге останется больше положительного.

Такова сегодняшняя молодежь, это «испорченное поколение». Каждый закрыт друг от друга, закрыто каждое сердце, и не мы, молодежь, в этом виноваты. Мы не плохие, мы другие. Процесс закрытия сердца произошел давно, сейчас – апогей.

Люди в футляре говорят: «Не хочу переживать беду другого».  Может, этого мужика десять лет назад ты обозвал скотиной, – и это сделало решающий выбор в его жизни. Может, этой девочке никогда не говорили ничего ласкового, – и теперь она проститутка!

Поймите, люди, здесь дело не в политике, не в нравственности, не в морали, не в «испорченном поколении». Дело в закрытых сердцах! Иногда хватает  простой улыбки, доброго слова, чтобы человек не погиб. Хотя бы участливо выслушать – и это внесет добро в мир, человек не сорвется, выйдет из безысходности.

Нам говорят: вот, мол, вся молодежь – дрянь. Но, простите, вы – наши отцы. Вы наши матери, а мы ваши дети! Не ставьте нам приговор. Не клеймите нас.

Это вы виноваты в закрытых сердцах.

Елена Коровина

Как-нибудь научиться любви…

 Прочитала статью, и у меня болезненно заныло сердце, а перед глазами возникла иллюстрация к ней.

В детстве я дружила с сыном наших соседей – Кириллом. Это был светловолосый добрый мальчик. После школы он всегда нес домой мой портфель, и нас дразнили «женихом и невестой». Наши родители тоже были друзьями. А еще Кирилл очень любил мою маму. Наверное, оттого, что свою маму он видел не очень часто, и она никогда не пекла ему пухлых пирогов с яблоками, не угощала вкусной пенкой из варенья и не читала на ночь сказок. Просто мама и папа Кирилла были очень заняты работой, пытаясь обеспечить «нормальное» будущее себе и единственному сыну.

Так получилось, что мы с Кириллом оказались в разных городах: в седьмой класс я пошла в Москве, а он – в Липецке. Его родители часто приезжали в Москву по делам и останавливались у нас. Кирилла они с собой не брали – «Чего под ногами будет путаться?» И в Москву он попал только через три года после нашего «разъезда» – и всего на неделю. Впечатление о Кирилле осталось отличное: хороший парень, душа компании…

…Отзвенел последний звонок, я закончила 11-й класс. Кирилл был на год старше меня и уже учился в Липецком финансово-экономическом университете. А его родители всё работали, спешили и панически боялись куда-то не успеть. Конечно, они многого достигли – купили машину, великолепно обставили квартиру, появился свой собственный магазинчик… Приезжая к нам, они по-дружески упрекали нас: мол, в столице живете – и ничего-то у вас нет. О дочери, мол, подумать надо, о ее будущем (кивали на меня), «пробить» дорогу в жизнь, да и себя не обидеть…

И они все торопились, бежали, кружились в этом гигантском водовороте, пока Кто-то не поставил на всех грандиозных планах жирную точку – Кирилл стал наркоманом. Началось все  с  курения анаши, закончилось «ханкой» (так называют опиум). Его мама звонила нам, рыдала, умоляла меня приехать к ним «хоть как-то повлиять на Кирилла, отвести его в церковь» (семья Кирилла была неверующей, а я к тому времени пришла к вере в Бога). И я приехала, и прожила несколько дней в богатой, просторной квартире.

Кирилла я не узнала. Озлобленный, желчный… Я не знала, о чем с ним поговорить, как его убедить бросить колоться, как научить ценить жизнь. Как заевшая пластинка, я постоянно читала ему нотации о вреде наркотиков, о том, как он ужасно поступает, о том, как любят его родители и как переживают о нем… Однажды Кирилл, насмешливо посмотрев на меня, сказал: «Какая же ты правильная и глупая! Вот твои мать и отец любят тебя, это ясно. А ты посмотри на моих предков – что я для них? Некое существо, которое надо досыта накормить, напоить, одеть и слепить то, что им захочется. Хватит, они 18 лет лепили из меня нечто! Я сыт уже по горло!» Я хлопала глазами и не знала, что ответить. Кирилл был прав.

И все-таки! Все-таки существуют на свете добрые, отзывчивые люди, интересная молодежь! Я загорелась желанием познакомить Кирилла с такими людьми. Я звала своего друга в Москву. Он обещал приехать.

Простились мы с ним как старые добрые друзья. На прощанье Кирилл с улыбкой спросил: «А твоя мама по-прежнему печет такие вкусные пирожки?» Я чуть не заплакала: «Конечно! Приезжай, Кирилл, напечем целую гору пирогов!» – «Приеду. Спасибо тебе. Ну, счастливо!»

…Кирилл в Москву не приехал. Недели через две нам сообщили, что он повесился. На похороны я не успела и, признаюсь, была этому рада. Я не представляла себе, как увижу в гробу светловолосого 19-летнего мальчика, который когда-то в детстве носил мой портфель, называл меня Аленкой и которого я видела всего две недели назад!

Мальчика, которого недоласкали, ненакормили пирожками родители. Которого они по-своему любили и пытались осчастливить машиной, квартирой, и  – ошиблись. И ошибку эту уже никогда не исправить.

Но как научить родителей «правильно» любить своих детей? Как доказать, что выпечка лакомства и прогулка вдвоем с ребенком в парке – не тривиальная и рутинная обязанность, а проявление настоящей, столь необходимой маленькому человеку любви? Наверное, смерть Кирилла тоже повлияла на мое решение идти учиться в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия: пытаться научиться любви к ближним, вымолить способность сопереживать, сочувствовать, понимать и помогать..

  

Федор Максимов

Я не должен искать виноватых

 «Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно…» – написал в середине XIX века Лермонтов. И он писал не о бомжах и беспризорниках, а о вполне благополучных людях. Вообще-то если человек задумывается о Боге, о мире, о человеческих судьбах и собственном пути, у него возникает куча вопросов. Причем не внешних вопросов: «Кто виноват?» и «Что делать?», а внутренних вопросов: «Если есть Бог, то почему Он все это терпит? И – что же мне делать?»

Я верую в Бога и верю Богу.  И понимаю, что именно эти самые условия, в которых я пребываю: богатство или бедность, здоровье или болезнь, война и мир, гениальность или тупость, причем только в моем индивидуальном наборе (как бы ни был он, на первый взгляд, типичен), – даны мне Богом для моего спасения. Вообще-то я не должен искать виноватых. Ведь это ужасно – жить рядом с людьми и думать, что все твои беды из-за них. Наши отцы ведь вообще воспитывались без отцов, а подчас и без матерей. Сколько отцов погибло на войне, сколько матерей отдавали своих детей в ясли на пятидневку! Но ведь это невозможно – жить в стране и считать, что она перед тобой виновата. Из-за этого люди уезжают в другие страны. А если обвинения касаются и Бога, то люди становятся сатанистами или уходят из жизни. Я не должен искать виноватых – это аксиома.

Для чего же все-таки Господь дал нам жизнь, да еще поместил некоторых из нас иногда в, мягко говоря, неблагоприятные условия? Апостол Павел так отвечает: «Дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян. 17, 27). Так что условия эти на самом деле могут оказаться спасительными. К сожалению, могут и не оказаться. Но это зависит уже от самого человека. В житиях святых достаточно примеров, когда люди сложной судьбы и больших грехов становились великими святыми.

Так что дело не совсем в том, хорошо или плохо воспитал меня мой отец. Безусловно, от этого будут во многом зависеть условия моей жизни. Во многом, но не во всем. Но, в конечном счете, дело даже не в них, не в условиях. Меня недавно поразило одно наблюдение. Церковь прославляет в лике святых мучеников многих святых, о жизни которых ничего не известно. Очень краткие сведения. Пострадал за Христа в таком-то году: все, точка, – и «иже во святых»... Оказывается, вся жизнь человека – это путь к смерти. У одних, как у Сергия Радонежского или Николая Чудотворца, «от благочестивого корене», у других – через великие скорби, ошибки и грехи, но к той же цели и с тем же результатом. Дай Бог нам в тех условиях, что нам даны, жить так, чтобы по смерти оказаться в Царствии Небесном. И если мы, по милости Божией, попадем туда, то больше всего удивимся тому, что не увидим там тех, кого ожидали увидеть, и встретим там тех, кого совсем не ожидали.

  

Наталья Ермилова

Когда сердце что-то поранит…

Прочитав письмо Александрины, я, честно говоря, так и не поняла, относит она себя к так называемой «проблемной» молодежи или нет.

Что касается меня, то мои детство и юность совсем другие, но эта проблема не может не задевать душу. И я думаю, что если мы не встречаемся с такими ребятами изо дня в день и не всегда имеем возможность помочь им, то надо не оставлять их хотя бы в своих молитвах. Надо чаще думать о них, вдумываться в их судьбы и, проникнувшись их бедой, молиться за них от всего сердца. Ведь именно тогда, когда сердце что-то поранит и оно начинает болеть, молитва из него вырывается, как крик о помощи – о себе ли, о других ли людях, – и неужели Господь и Матерь Божия этот крик не услышат?!

Спасибо Але, еще раз напомнившей мне о том, что есть люди, страдающие гораздо больше меня и нуждающиеся в моей молитве, в моем крике души о них.

 

 

                    

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru