Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Колчак у ворот Царьграда, или Почему #константинопольненаш

№ 66, тема Граница, рубрика История

В последнее время, на фоне продолжающейся операции российских ВКС в Сирии и Ираке, происходит постепенное и пока неуклонное ухудшение отношений между Россией и эрдогановской Турцией. Некоторые уже ставят вечные русские вопросы: а не случится ли 13-ой русско-турецкой войны, не придется ли русскому флоту, как и раньше, выходить из крымских портов, чтобы уничтожить корабли османов, а русскому спецназу – драться с янычарами в Ираке? Между тем, почти такая же ситуация в отношениях двух стран складывалась и в начале двадцатого века…

Еще в 30-е годы XIX века в модных салонах и высоких кабинетах Турцию именовали «больным человеком Европы», в конце же века степень государственной импотенции Стамбула достигла небывалой отметки.  Взявшая власть после многочисленных переворотов и антипереворотов партия младотурков исповедовала идеологию османизма – имперской политики с постепенным вытеснением религиозной составляющей из правящих кругов и упором на радикальный национализм европейского толка. Понятно, что с такими ребятами нечего было и думать о каком-то потеплении отношений с Россией, хотя именно в этом Порта крайне нуждалась: при достижении неких соглашений Россия могла бы искусственно (как мы это сейчас наблюдаем) приостановить поток национально- и религиозно- освободительного движения в восточных и северных провинциях Турции, что дало бы последней большую временную и ресурсную фору для залатывания дыр в своих границах и экономике. Однако османы только продолжали поддерживать кавказских бандитов и всячески притеснять православное население страны, надеясь, что в критической ситуации им поможет не одно, так другое европейское государство. Не наблюдая ясных перспектив политически «уронить» созревшее яблоко себе в руки, царь был вынужден просто сорвать его. Первые проекты захвата дарданельских фортов (Босфор и Дарданеллы – два ключевых пролива, соединяющих морское пространство Европы и Евразии на берегах первого, собственно, и расположен Константинополь) отдельные военные и морские чиновники представляли царю уже в начале 1890-х годов.

В 1896 году на особом совещании было утверждено предложение российского посла в Стамбуле Нелидова о десанте в город и проливы на фоне критического обострения отношений и открытых гонений на сочувствующих России, – шла греко-турецкая война. Сигналом для начала высадки должна была стать телеграмма посла с условной фразой «Давно без известий». В порту Одессы собралась огромная эскадра – всего на корабли было погружено 33 тысячи солдат и 102 тяжелых орудия из запаса ТАОН (тяжелая артиллерия особого назначения). Корабли вышли в море, якобы направляясь к кавказскому побережью для проведения учений. Подкупленные консульством телеграфисты, различные джентльмены удачи да и просто агенты русской разведки были готовы полностью разорвать телефонно-телеграфное сообщение Стамбула с Европой. На следующее утро, после предъявления Нелидовым ультиматума, войска должны были либо мирно, либо силой занять берег, затем планировалось установить по проливам минные заграждения, а в фортах – дополнительные торпедные аппараты, на случай конфликта с Англией. Сухопутная же армия должна была ускоренными темпами занимать города материковой Турции, пользуясь предсказуемым коллапсом госаппарата последней. Момент был тем более выгоден, что практически вся турецкая армия была занята ведением боевых действий против Греции и Крита (эту войну в определенной степени тоже спровоцировал русский МИД, обещав повстанцам полную поддержку).

Всю ночь перед операцией император дискутировал – с кем бы вы думали? Естественно, с главой финансового блока – графом Витте (так вот как-то у нас по жизни сложилось, что финансисты или крупные держатели капиталов в России в нужный момент оказываются на удивление миролюбивыми людьми). В итоге графу удалось достаточно ярко изобразить перед самодержцем всевозможные экономические ужасы (так и хочется вспомнить про санкции), которые предстоят России в случае захвата проливов. Нет-нет, мандарины тогда можно было найти и у нас на родине, Витте имел в виду крайнее неудовольствие «нашего западного партнера» – Великобритании. Десант был отложен. Оставленная Греция потерпела поражение и, заключив при посредничестве вездесущих британцев мир, окончательно подпала под их влияние, а эта глава константинопольской эпопеи осталась болезненной неудачей русской внешней политики.

Про проливы опять вспомнили уже в конце нулевых XX века, когда стали постепенно вырисовываться контуры сторон будущего всеевропейского конфликта, а сотрясаемая переворотами Турция металась от Центрального блока к Антанте и обратно в надежде получить финансовую и военную подпитку для стабилизации внутренней обстановки.

За время этих метаний многие европейские государства смогли воспользоваться политическим параличом Порты, чтобы отхватить у нее значительные территории, например Италия под шумок отжала у османов Ливию, а балканские государства устроили избиение турецкой континентальной армии на юге Сербии, в Греции и в провинции Адрианополь. Российский Совет министров решил тоже поучаствовать. Была подготовлена на этот раз меньшая по масштабу и хуже вооруженная экспедиция, целью которой было относительно мирно занять оставленные из-за революционной неразберихи форты у проливов и уже оттуда, с позиции силы, требовать прекращения антирусской политики Порты. Охваченные энтузиазмом революции османы тем не менее как-то сразу узнали об идущих из Крыма кораблях (видимо, не без участия Intelligence Service), срочно вернули свои гарнизоны на места, огромные, до 400 мм, береговые орудия развернули свои жерла по направлению к Севастополю. Русская эскадра вернулась в доки.

Как после показала история, единственным условием выживания политической власти в горниле Первой Мировой был или строгий нейтралитет, или не очень строгий, зато очень прибыльный – американский. Руководство правящей турецкой партии «Единство и прогресс» на этот счет придерживалось другого мнения. Сравнительно юный (для турецкой большой политики), амбициозный и энергичный пантюрк, военный министр Энвер-Паша, видел в большой европейской войне шанс отбить у России Кавказ, а у Англии – Египет. Другие члены кабинета были согласны с ним, так как считали, что для милитаризированной турецкой экономики, в которой частному сектору было уделено крайне мало внимания, единственным спасением является война.

В то же время турецкая армия к войне была абсолютно не готова. Поэтому всю осень 1914 года, когда принципиальный вопрос о месте Стамбула в войне был решен, Энвер, уже заключивший альянс с Германией, продолжал вести переговоры о возможном союзе с Петербургом, делая даже некоторые уступки и по максимуму затягивая время. Вступление Порты в войну было эффектным – старый, дряхлый галеон, на чьей палубе еще не засохла кровь Лепанто[1], сумел театрально и даже пугающе распустить паруса перед последним боем. Используя фактор внезапности и просчеты руководства ЧФ, два немецких судна – «Гебен» и «Бреслау» обстреляли крымское побережье и сожгли порт Одессы, турецкие ставленники и курды в Персии начали беспощадно вырезать русских дипломатов и торговцев, многотысячная 3-я турецкая армия, сбив передовые заслоны, двинулась на Тифлис.

Русские в то же время, несмотря на теперь уже преподнесенный на блюдечке повод взять проливы, были слишком заняты боями с кайзеровскими войсками – новый Кавказский фронт не только не получал пополнений, но и оставался всю войну дойной коровой для других фронтов и армий: только в начале войны из его состава на западный фронт сразу отправили два армейских корпуса из трех имевшихся. В пользу России здесь говорили только два основных фактора – высокий профессионализм кавказских войск, воевавших почти сто лет без перерыва, и уникальные административные и полководческие таланты руководителя Кавказа – генерала Николая Юденича. Сумев сконцентрировать в своих руках все наличные резервы вплоть до ополчения, Юденич довел наступавшую турецкую армию до города Сарыкамыш и там планомерно ее уничтожил. Сарыкамышское поражение – первая крупная битва турецкой армии в войне – оказалось для нее фатальным: потери кадров и вооружений были настолько велики, что за всю войну 3-я армия так и не смогла ни разу перехватить инициативу и только отступала.

Переломом в войне на Кавказе можно считать даже не сарыкамышскую победу, а всю кампанию 1915 года, когда на фоне всеобщего отступления русской армии закаленные в боях кавказские гренадеры, часто сравниваемые со Старой гвардией Наполеона, в горах, в иранской пустыне и у армянских озер шли вперед, каждый день только теряя товарищей, не получая от ставки в Могилеве никакой поддержки, умирая от холода, малярии, постоянно получая пули в спину от курдских горцев (как ни странно, отношения Турции и курдского народа тогда не были такими плохими).

В таких условиях казаки и гренадеры сумели дотопать до ключевой турецкой крепости в Закавказье – Эрзерума. Практически единственной причиной, позволившей совершить этот переход, было хорошо организованное снабжение войск. Командующий 66-й пехотной дивизией генерал Савицкий писал: «Солдаты были отлично снабжены зимней одеждой. Каждый солдат имел пару кожаных сапог и теплые портянки и пару валенок, которую надевал на ночлеге, неся на походе за плечами, короткий до колен полушубок, не стесняющий движений, стеганые на вате шаровары, папаху с отворачивающимся назатыльником, варежки и шинель, в походе скатанную. Командующий операцией генерал Юденич также приказал для маскировки заготовить белые коленкоровые халаты и чехлы на шапки». Здесь солдат выручала до предела отлаженная и отшлифованная Юденичем административная система Кавказа, которая до этого снабжала экспедиционные силы в Иране, а теперь, подчеркнуто игнорируемая Генштабом, как говорится, из подручных средств и подножных тканей доставала бойцам полушубки, папахи, теплые носки и так далее. При штурме крепости Эрзерум, имея на руках катастрофически мало войск и орудий, Юденич блестяще применил прием оправданного риска – после тщательнейшей проверки всех остальных участков фронта, в которой участвовала вся имевшаяся у фронта авиация, и 90-процентного подтверждения пассивности турок генерал перебросил под стены Эрзерума почти все имевшиеся у него войска. Остальной фронт прикрывали лишь жиденькие пластунские цепи и казачьи разъезды. Чудовищный риск полностью оправдал себя: после нескольких дней упорного штурма османы сломались, больше психологически, чем физически. Разгром эрзерумской армии был настолько тотальным, что поставил крест на всей системе турецкой обороны.

В итоге, к концу 1916 года Кавказский фронт удивительным образом сочетал в себе два качества: он был самым бедным из фронтов русской армии в материально-техническом плане и самым успешным. Именно здесь императорская армия добилась самых значимых побед. Армия младотурков вместо того, чтобы стремительным маршем двигаться на Казань, вяло пыталась удержать остатки позиций в Западной Армении, султанский флот был парализован русскими минами, которыми новый командующий ЧФ – минер-профессионал Александр Колчак – буквально нашпиговал все выходы из Босфора. Иранские шииты восприняли идею совместного с суннитской Турцией джихада чересчур прохладно, англичане наконец сумели остановить османское наступление в Месопотамии. Все германские «инвестиции» в проект всевосточного джихада пропали впустую – Россия не только не потеряла ни метра территории на Кавказе, но и приросла почти всем Закавказьем и значительной частью материковой Турции, а с Западного германского фронта царь не снял для Кавказа ни одной роты. Последнее причем было достигнуто даже не столько героизмом бойцов Юденича, сколько категорическим нежеланием начальника ставки генерала Алексеева развивать кавказское направление. Желание это сохранялось и при виде решительных побед, и при уже опасном приближении фронта к Стамбулу, сначала под видом занятости войск стабилизацией фронта, а затем практически по знаменитому КВНовскому «Не могу же я просто сказать «потому что гладиолус»! Хотя почему не могу? Могу!». Впрочем, если почитать биографию Алексеева после февральской революции и вспомнить, что полное поражение Турции автоматически запускало цепную реакцию по распаду германского блока, а значит победу и новый всплеск популярности «проклятого царизма», то можно понять, что поднаторевшие в своей профессии, убеленные сединами генштабисты просто так кавээнщиками не становятся.

Кавказские военачальники – адмирал Колчак и генерал Юденич – все же попытались провести собственную операцию и захватить проливы. Колчаком была создана специальная десантная Черноморская дивизия, начато формирование Черноморской воздушной дивизии гидросамолетов. Нести на себе эти аппараты должны были активно внедряемые адмиралом гидрокрейсеры – прообраз будущих авианосцев, первый из которых – «Александр Первый» уже был спущен на воду.

Лучшие войска Кавказского фронта вместе с несколькими кораблями и морским десантом ЧФ захватили главный транспортный узел материковой Турции – порт Трапезунд, где начались тренировки солдат по десантированию на босфорский берег. По крохам собирались с юга империи и свозились в Севастополь и Одессу технические средства для десантников: радиостанции, мотоциклы, грузовики, горная артиллерия, минометы. Остальные суда флота деятельно подготавливали турок к предстоящим событиям – бомбардировки с моря и воздуха, диверсионые рейды и молниеносные десанты в крупнейшие логистические и продовольственные центры Анатолии (старинное название малоазиатских владений Порты) стали обыденностью.

Как известно, вместо года полной победы 17-й стал годом полного поражения. История свершилась так, как предсказывали многие мудрые древности: огромная империя выдержала исполинский удар снаружи и даже замахнулась, чтобы растереть обидчика в порошок, но рухнула, пораженная в самый мозг. Увы, царская Россия в 17-м оказалась именно колоссом на глиняных ногах. Как ни обыденно это звучит, русский солдат, как всегда, выдержал все: мороз, засуху, поражения, раны, «снарядный голод», отсутствие медицинской помощи, все новые испытанные на нем средства уничтожения людей, вынес даже кое-где некомпетентное командование, но не выдержал предательства. Государство, десять лет позволявшее всячески клеймить и поносить себя, рухнуло.

Понятно, что после знаменитого «Приказа номер один» можно было забыть не только о каких-то успехах на фронте, но и о существовании самой армии. Поистине магическое действие того клочка бумаги до сих пор в должной мере не изучено и не оценено. Кавказской армии не стало, и судьбы большинства ее бойцов сложились трагически. Фронт развалился, радостные турки рванули вперед, потом слетелись и всевозможные «союзники», начался дележ юга России, образовались десятки национальных государств на окраинах, огромная страна рушилась, разваливалась на гигантские куски, калеча и убивая ими свой же народ.

Сегодня дела на юге опять обострились. И снова мир на пороге глобальной войны. С тех пор многое изменилось. Мало кто помнит несостоявшийся триумф рухнувшей христианской империи. Остающийся на Святой Софии полумесяц заботит нас куда меньше повышения цен на продукты. Но те русские парни, навеки оставшиеся в горах Армении, степях Ирана и в мутных водах Черного моря, сейчас смотрят на нас сверху вниз и задают жестокий, но справедливый вопрос: «Вам духу-то хватит?»

Иван Лапкин

 

[1] Морская битва при Лепанто состоялась в 1571 году. Это первое крупное поражение турок на море.

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru