Я видела, как плачут татуированные, или ЛУЧШЕ, ЧЕМ ПОПСА

Лида, 22 года

 Для меня свобода – это мчаться с подругой по трассе автостопом на любимый концерт «Алисы». Там ты можешь вести себя, как подсказывает тебе сердце. Освобождаются твои потаенные чувства. Они бывают очень разными. Одни улыбаются, слушая любимые песни, поют и прыгают в такт. А другие напиваются, перестают замечать людей вокруг. Развязывают драки, дело может кончиться милицией. Это, конечно, страшно. Тем не менее по отморозкам нельзя судить обо всех нас. Хотя нет… не все они отморозки. В трезвом состоянии многие из них – прекрасные люди, просто пиво, водка и т. п. очень будоражат кровь. А вообще в любом объединении есть разные люди. Многие умеют пользоваться этой свободой, остаются личностями даже в бушующей толпе и не позволяют себе лишнего.

 Думаю, рок все равно лучше попсы даже в смысле той самой свободы. На поп-концерте все такие чинные, напомаженные, не вставая с места, слушают концерт (часто примитивный до ужаса). А на хорошем рок-концерте просто невозможно сидеть спокойно, даже взрослые, зрелые люди вскакивают с мест и начинают танцевать. Мы, молодежь, тем более вовсю отрываемся, поем в голос сильные, глубокие песни, танцуем. Лично мне очень нравится это ощущение веселой безбашенности. Обычно я лезу в первый ряд, к самой сцене, там меньше толкаются, и можно напрямую воспринимать то, что несет Кинчев. На моем первом рок-концерте я еще не лезла вперед, и меня затолкали где-то в середине: пошла «волна» – это когда вас толкают друг на друга и сложно удержаться на ногах. С непривычки закружилась голова, и я стала пропихиваться к выходу, думая, что вот сейчас меня собьют с ног, просто растопчут… Но даже не вполне вменяемые рокеры расступались и пропускали меня! Меня это поразило.

 И я стала ходить на рок-концерты. Да, они особенные. С непривычки внешний вид алисоманов, их атрибутика, да и сама атмосфера концерта могут испугать новичка. Но изнутри все не так страшно. Алисоманы – язычники, которые только недавно узнали о Христе, и во многом благодаря Косте. Я знаю очень многих из них: им очень нелегко дается поворот в сторону Церкви. Кинчев – рок-музыкант, и он поет нам, обращается к нашим душам. И мы, единомышленники, его слышим, глаза в глаза. А костюм, гримасы и ужимки – это просто энергия, которая вырывается наружу. Я видела, как плачут татуированные, раскрашенные подростки, когда Костя поет песню "Крещение": "Заново в солнце родится пламя внимательных глаз. Жизнь мерить с чистой страницы – по крещеньи тебя, по крещеньи меня, по крещении нас!" И я плакала вместе с ними. В такие моменты особенно благодаришь Бога за то, что живешь на свете.

 Но, знаете, и до, и после концерта всегда бывает очень плохо. Наша будничная жизнь, как правило, довольно скучная: институт (или школа), дом, ссоры с родителями, иногда встречи с друзьями – вот, в общем-то, и все. Поэтому всегда с волнением ждешь концерта, встречи с другими алисоманами и, конечно, с Костей. И вот наступает долгожданный вечер. Когда подходишь в зале к толпе алисоманов, становится тоскливо и страшно. Наверное, без этой тоски не было бы взрыва эмоций на концерте. Но пока ждешь, тебя гнетет какая-то тревога, ты ее физически ощущаешь в зале. Да, алисаманы скандируют близкие тебе вещи, но пока вы чужие, рядом с ними холодно. Не знаю, почему, ведь один из наших главных лозунгов – «Мы вместе». Единение возникает уже во время концерта, когда идешь в толпе тех же алисоманов к метро, вы уже родные. Хотя, наверное, это и неплохо. Расслабление, веселье перед концертом можно найти где угодно, а здесь люди (если, конечно, это не те самые отморозки) приходят сосредоточенные, готовые воспринимать Костины песни, там непростые тексты и сильная музыка, они заставляют задуматься.

 После концерта тоже бывает очень тяжело, потому что после вспышки эмоций, светлой радости, музыки очень сложно возвращаться в будничную жизнь и снова ждать. Я до сих пор живу от концерта до концерта, наверное, это некая зависимость, как от праздника или любимого человека. Здесь я даже склонна ставить знак «равно».

С рок-н-ролльным образом жизни я почти не знакома. Бывала в одной «вписке» (от слова «прописка», наверное), где жили очень свободные люди – рокеры, панки, автостопщики, хиппи из других городов, без регистрации. Работали где придется. За раз в двухкомнатной квартире могло ночевать человек десять, но именно там все было прилично. Хозяева контролировали, чтобы не было драк, пьянства, курения и оргий. Эти люди хорошо друг ко другу относились, общались, пели под гитару. Все делали, что хотели, никто не ставил рамки. Но они сами говорили мне, что в такой, казалось бы, абсолютной свободе часто становятся одинокими. Многие могут быть тебе рады, но есть лишь пара человек, с которыми тебе на самом деле хорошо, с кем есть настоящий душевный контакт. Жить в этой постоянной круговерти людей и музыки очень тяжело, за этим – какая-то пустота.