Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Почему я не вегетарианец – и христианин

№ 67, тема Боль, рубрика Вопрос в редакцию

Здравствуйте, сотрудники православного журнала «Наследник»!

7 лет назад смотрела ТВ. Показывали коров, которые стоят, мычат, и слезы у них на глазах! Они стояли возле скотобойни. Потом я посмотрела видео со скотобойни. УЖАС! В конце было сказано: «Если бы стены на скотобойне были стеклянными, и все бы видели, что там происходит, то 90% людей перестали бы есть мясо!»

С тех пор я зареклась, что никогда в жизни не буду кушать мясо! Рыбу я кушаю.

Еще я слышала, что раньше Богу в жертву приносили животных. Это правда? Но ведь Бог есть Любовь! А какая же это Любовь? Я не понимаю.

Вот я вообще ВСЕ живое люблю! Всех людей, всех животных, природу люблю.

Каждый день хожу на улицу и кормлю бездомных кошек и птиц.

Ольга, г. Липецк, 37 лет

Здравствуйте, Ольга!

У каждого есть собственная, неповторимая история великого, но ужасного открытия: человек убивает живых существ ради пищи, одежды, лекарственных средств, косметических веществ и всякого прочего. Открытие тем более важное, потому как приоткрывает завесу над одним из движущих принципов мироздания, и тем более ужасное, что чаще всего приходится оно на детские годы, вторгаясь в персональный рай и принося с собой первые грозовые тучи на ясный небосклон нашей картины мира.

Свою катастрофу детства я хорошо запомнил. Львиную долю дошкольной жизни я провел в деревне, где из всей одомашненной фауны особенно привязался к корове, по черному окрасу прозванной Вечеркой. Корова – далеко не очевидный выбор на роль любимого домашнего питомца. Это не лошадь, сдержанной аристократической красотой которой можно любоваться и взобравшись на которую ребенок способен открыть для себя невиданные и неведомые горизонты. Это не кошка, вызывающая в детском сознании почти магическое восхищение сочетанием хищного изящества и мурлыкающего домашнего уюта. Это уж конечно не собака, чья преданность и дружба становятся одной из важнейших глав детского учебника жизни. Но у коровы имеются собственные преимущества и дело тут не в молоке: она большая (что в глазах ребенка очень важно) и с ней можно подолгу разговаривать, гладя по жесткой шерстистой коже и глядя в меланхолично-мудрые глаза. Не со всякой коровой, впрочем, можно подружиться, бывают они и со скверным характером, бодливые и агрессивные в первую очередь к детям (зачастую таковы, кстати, рыжие коровы).

Вечерка была в этом плане идеальна: спокойная, никогда не проявлявшая нетерпения в отношении привязчивого мальчугана, все время норовившего погладить ее по морде и почесать между рогами, и очень по-коровьи красивая. Особой поэтичности добавляло ей имя: в сравнении с прочими Маньками, Рыжухами и Пеструхами «Вечерка» звучало куда нежнее, почти по-человечески. Никогда не забуду, как зимним вечером, будучи учеником то ли первого то ли второго класса, узнал от родителей, что съеденный мною за ужином кусок мяса – это и есть Вечерка. Коровы по достижении определенного возраста дают все меньше молока, и их отводят на бойню, где пускают на мясо, что дед той осенью и сделал. Я убежал в комнату и там в темноте без преувеличения рыдал. Не знаю, что меня потрясло больше: что существа, к которому с детской искренностью привязался, больше нет, или что я его съел. Родители, разумеется, меня утешали, и, разумеется, довольно неуклюже, ребенка в такой ситуации утешить словами невозможно, его можно лишь отвлечь, предоставив естественному течению жизни увлечь новыми событиями и открытиями.

Это переживание стало одним из самых памятных на моем куцем веку. Но я не стал вегетарианцем ни сразу после того шока, ни впоследствии под его влиянием и ни разу не испытал такового внутреннего побуждения. Сверх того: после личного воцерковления мое отношение к животным улучшилось, несмотря на отринутый стереотип о них как о «меньших братьях», а вот восприятие идейного вегетарианства ухудшилось. Вырисовывается как будто бы парадокс. Как может человек, в детстве столкнувшийся с трагической подоплекой мясоедения, а затем осознанно выбравший религию любви и милосердия, не только не отказаться от мяса, но и с подозрением смотреть на тех, кто призывает ограничиться в его употреблении?

Как проницательно заметил Ницше, всякий, кто плохо слышит, непременно услышит что-нибудь лишнее. Добавим: всякий, кто недостаточно хорошо о чем-то знает, обязательно по этому поводу что-нибудь додумает. Лишь на первый взгляд у вегетарианства и христианства с его древними и строгими традициями постничества много общего. Настолько много, что так и просится на ум, а потом и на язык, объявить их духовными родственниками, может быть, даже близкими. Вдумчивое рассмотрение библейской религиозной традиции показывает, что жизнь животных в ней никогда не объявлялась священной и неприкасаемой – в отличие, например, от буддизма и ряда направлений индуизма. В культурном сознании человечества Авель, сын Адама и Евы, воспринимается как символ невинности, доброты и смирения, а его брат Каин стал олицетворением жестокости. Но обратимся к первоисточнику: жертва от Каина, не принятая Богом, состояла из плодов земли, тогда как жертвой от Авеля, принятой Творцом, были лучшие животные из его стада. Кровавая жертва оказалась лучше бескровной.

Ветхозаветная религия, как мать вынашивавшая христианство и как педагог осторожно подводившая к нему человечество, в богословской своей теории и в богослужебной практике основана именно на жертвоприношении. Для иудеев принесение жертвы было универсальным и главным способом общения с Богом. И во всех случаях, кроме единственного, жертвами были животные, начиная от голубей и заканчивая тельцами. Исключение касалось сугубо имущественной правды жизни: верующие, не имевшие средств на приобретение жертвенных животных, подносили заместительное хлебное приношение.

Впрочем, с точки зрения сторонников отказа от мясных продуктов иудаизм был более прогрессивным мировоззрением, нежели христианство. Иудеи забивали для еды и жертвоприношений лишь кошерных животных, то есть жвачных и парнокопытных одновременно, для остальных представителей фауны евреи были безопасны. Для христиан эти ограничения снимаются, им позволительно мясо и производные продукты любых живых существ. И на этом фоне в человека, выросшего в атмосфере современного общественного мнения, демонстративно сентиментального по отношению к животным, змеем закрадывается сомнение. Получается, что христианство – это не религия всеобъемлющей любви, оно допускает насилие, отказывает в праве на неприкосновенность всем видам живых существ, кроме человека? Не толерантно как-то…

Христианство не испытывает кровожадного восторга от употребления животных в пищу. Оно отказалось от практики жертвоприношений иудаизма как от потерявшей смысл после жертвы взошедшего на Голгофу Христа. Монашествующие, эти «гвардейцы» Церкви, не едят мяса, что обусловлено не диетологическими соображениями, а уверенностью в том, что так воспитывается самодисциплина и облегчается сосредоточение на духовной стороне жизни. Ограничение мясоедения или даже постепенный полный отказ от него некоторыми мирянами нередко (но отнюдь не всегда и не поголовно) благословляется их духовниками как изменение вектора жизни в верном направлении. Но это – особые случаи, исключения для отдельных лиц. Если не воспитывается и не облегчается – незачем этим и заниматься. К тому же, в среде монашествующих встречается правило – вкушать мясную пищу раз в год, чтобы помнить, что это именно отказ, никто мясом не гнушается. В целом, христианское мировоззрение решительно противится установлению всеобщего запрета на мясную пищу, причин тому как минимум две, их и достаточно.

Вегетарианство существует в двух основных формах: как составная часть древних религиозных систем и как разновидность современного секулярного сознания. В древних, преимущественно восточных, религиях вегетарианство представляет собой закономерное практическое следование фундаментальным представлениям о законах мироздания. Буддизм, индуизм и им родственные мистические течения отказывают человеку в уникальности, говоря о единстве и равноценности всех форм жизни. Духовные сущности находятся в круговороте перерождений, вселяясь в различные физические оболочки, начиная от муравья и заканчивая китом. Потому посягательство на любое живое существо недопустимо: в конце концов, в раздавленном тобою жуке или убитой птице может пребывать душа одного из твоих предков. Для христианина такое духовное основание вегетарианства неприемлемо – мы-то как раз позиционируем человека как венец божественного творения, и уравнивание его с другими существами оцениваем как низведение до уровня животного, лишение способности реализовать заложенный в него Творцом потенциал. Как верно подмечено многими проповедниками, Христос пришел на землю и воплотился, чтобы спасти именно людей, а не собак и кошек, и если человек опускается до животного состояния, сам Бог не сможет спасти его душу в перспективе вечности.

С возникшим в позапрошлом столетии светским (хотя и зародившимся в недрах одной из протестантских сект) вегетарианством христианство расходится на развилке, где разделительным дорожным камнем является выражение, приписываемое разным античным мудрецам: «Человек есть то, что он ест». Христианство настаивает, что человек есть то, что он потребляет в духовном плане, какие входят в сердце человеческое мысли, мечты, представления о добре и зле, о желательном и недопустимом, о прекрасном и безобразном, а пища тут ни при чем: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека… все, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон, а исходящее из уст – из сердца исходит – сие оскверняет человека» (Евангелие от Матфея, глава 15, стихи 11, 17 и 18). Следуя словам Спасителя, я как христианин отказываюсь ставить спасение своей бессмертной богоподобной и богообразной души в непосредственную зависимость от химического состава съеденных мною продуктов. Не отвергаю как возможное и полезное воздержание, временное или постоянное, от животной пищи. Но категорически против возведения гастрономических вопросов в ранг судьбоносных, против объявления еды источником и причиной нравственного состояния человека.

Светское гуманистическое мировосприятие уже в XX веке оказалось в тупике. Открытие и укрощение энергии пара, электрического тока и ядерного синтеза, прорывы в медицине, химии, физике, массовое производство синтетических веществ и продовольствия, изобретение двигателя внутреннего сгорания, появление авиации и полеты в космос – все это вместе и ничего из этого по отдельности не решило ни одной нравственной проблемы человечества. И уж конечно мало продвинуло людей по пути отказа от жестокости и насилия по отношению друг к другу и ко всему живому. Увидев, что зло и его производные не исчезли ни после прибытия на станцию назначения первого паровоза, ни после запуска телевизионного вещания, ни после выпуска персональных компьютеров и появления интернета, отмахнувшееся от библейских смыслов человечество объявило негласный конкурс на поиск «первопричины» всех проблем.

Одно из самых популярных решений предложило вегетарианство, законнорожденное дитя светского мировоззрения, трактующее афоризм «Я есть то, что я ем» буквально. Не только физическое самочувствие и здоровье, но эмоциональное состояние, особенности психологии и, самое главное, нравственная позиция человека обуславливаются его рационом. Рецепт всеобщего исправления, не просто предлагаемый, а агрессивно навязываемый нынешним вегетарианством, прост: отказавшись от продуктов животного происхождения, человечество изменит собственную природу в лучшую сторону и достигнет подлинного гуманизма. Останется лишь облачиться в гирлянды из цветов, развести сады и парки на месте скотобоен, заткнуть оружейные дула букетами и зажить припеваючи, с радостными песнями о всеобщей любви, равенстве, братстве. И все благодаря лишь замене мяса на соевые полуфабрикаты и натурального меха на искусственный…

Я за милосердное обращение с животными, считаю присутствие домашних питомцев необходимым с точки зрения адекватного воспитания детей и сделаю рассказ о Вечерке собственной семейной легендой. Но раз уж отказ от мясной пищи не сделает меня лучше с точки зрения взаимоотношений с другими людьми и уж точно не спасет мою душу, то не стану присоединяться к культивируемому сегодня лицемерному глянцевому добросердечию в адрес животных. Количество вегетарианцев среди крестьян незначительно настолько, что приближается к показателю статистической погрешности. А ведь именно крестьяне постоянно живут бок о бок с животными, зная их куда лучше и проявляя заботу искреннюю и реальную. Не в пример сентиментально умиляющимся при виде фотографий детенышей тюленей, но окончательно оторванным от природы городским «растениеядцам» (буквальный перевод английского слова «vegetarian»).

Потребление животных нами в пищу, как и редкие, но еще имеющие место случаи потребления людей животными, – это не причина греховности натуры человека и поврежденности окружающей его природы, это их следствие.

С уважением, Александр Бабицкий

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru