Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Конкурс "Наследника"

Знать свой шесток


Александр Дубровин

 

Конкурсная работа 2015 года

Участвуйте в конкурсе «Наследника»! Условия здесь

 

 

Рассказ

 

 

Митя Уголков звёзд с неба не хватал ни в школе, ни в училище, а в армии так и вовсе отучили выделяться из толпы. Следуя принципу: «Ничего не видел, ничего слышал», – знал свой шесток и сверчком поглядывал на людей. Сегодняшнее утро подарило молодому водителю нового пассажира. Приехал, говорят, из Москвы, журналист. На лицо – приятный. Одет по-спортивному (не галстук же напяливать в такую глушь). Живот – как у всех. То, что седина на висках – так ведь не пацан уже. И выпить – нюф-нюф-нюф – как все смертные, не дурак. Завалился на заднее сиденье «Волги»: «В гостиницу», – и отрубился. Из-за него теперь возвращаться за Михал Санычем. На заимку-то он своего шефа вчера привёз отдохнуть, а отвезти в город сказали этого. Куда? Зачем? «Всё скажет, объяснит. Крути баранку».

Он и крутил. И, надо сказать, с большим интересом. В здешних местах Митя был впервые. Что ему тут делать? Не рыбак, не охотник. А жаль! Дело даже не в заимке. В баньке ему здесь всё одно не париться. Побродить бы по таёжным местам, запастись ягодой, кедровым орехом. Почувствовать себя следопытом. Были, слышал он, тут деревни, да с развалом местного леспромхоза приказали долго жить. Осталась лишь эта дорога. Сонная артерия, питающая настоящее прошлым, временное вечным. Пока пульсирует она – движешься и ты. Только вот не потеряться бы. А у Мити при виде дорожной развилки внутри что-то ёкнуло. В какую сторону ехать?

– Ч-чёрт, – невольно вырвалось из его уст.

Уголков остановился, посмотрел на пассажира – спит. Вышел из машины по возможности тихо. По какой дороге чаще ездят, по той и надо выбираться, решил он. Только вот как определить. И там, и там накатанная колея. Когда-то отсюда лесовозами вывозили лес. Вывозят, похоже, и сейчас. Заготавливают дрова для себя, на продажу. Да и любителей запастись дарами природы всегда хватало. Всем надо как-то жить. А как ему поступить? Дорожных знаков нет. Надпись соответствующую предшественники оставить не удосужились.

Тревога уже кулаком стучалась в сердце молодого человека. Она, родимая, выкурила одну сигарету, добралась до второй. Вместе они тянули время в надежде на... А вдруг кто-то проедет! Хотя… вряд ли. На часах восемь, в такую рань весь мир предпочитает дрыхнуть в теплых кроватях. Он бы тоже завалился. Кабы не пассажир.

Тот будто услышал Митю. Раздался звук открывающейся двери. Мужчина отошел в сторону по малой нужде.

– Водички не будет? – вернулся к машине.

Уголков засуетился в поисках минералки. Наконец-то отыскал пластиковую бутылку в закромах «Волги». Опустошив литровую ёмкость, мужчина приземлился на переднее сиденье.

– Мы едем? – хотел захлопнуть дверцу, но передумал. – Какие-то проблемы? – почувствовал он неладное.

Митя решительно занял свое рабочее место – будь что будет:

– Я тут реально второй раз в жизни.

– Что вы хотели этим сказать, молодой человек? – пассажир заёрзал на месте. Остатки сна и хмеля с него как ветром сдуло. – Мы что… заблудились?

– Да-а-а, блин… Й-й-й-я третий месяц работаю, – пошли в ход оправдания.

– Ну и контингент тут у вас! Дёрнул же меня чёрт… У меня между прочем самолёт в двенадцать, – взгляд на часы. – Хотелось бы не просто добраться до гостиницы, а принять душ. На большее я уже не претендую. Успеете?

– Да куда, блин, ехать? – психовал Митя. – Я на этой заимке, говорю же, второй раз.

– Второй раз – не первый. Каким-то же образом добирались?

– Я за кортежем машин ехал.

– …следовал, – поправил мужчина.

– Какая разница? Может налево? – перекладывал Уголков ответственность на пассажира.

– Женаты?

– Дурак я, что ли. Молодость губить на спиногрызов.

– Подружка есть? Или, как у вас там говорят, – подбирал нужные слова журналист, – тёлка.

– Тёлки есть, – оживился Митя.

– Это радует. И куда мы катимся, – бурчал про себя незнакомец.

– «Катимся». Прикалываетесь, да?

– Ладно, давайте налево. Пока не подводило.

Митя хохотнул, найдя рукой ключ зажигания. Ему явно полегчало. А вот на душе у пассажира заметно потяжелело.

– Родственник чей-то? – перескочил он неожиданно на «ты».

Этот вопрос выводил Митю из себя. Неужели он на вид такой убогий, что невооружённым взглядом видно: не смог сам устроиться. Ну не смог и что дальше?

– Вам, господин журналист, хорошо говорить, – распалял себя Уголков. – Родились в Москве. МГУ, стопудово, окончили. Все дороги перед вами открыты. А я в фазанке учился. Мать в больнице горшки за больными выносит. Болеет постоянно. Отец бухает, – в душевном порыве снял он тёмные очки, продемонстрировав тем самым синяк под правым глазом.

Пассажир ничуть не смутился:

– За дорогой следите, – в его арсенале имелась своя история. – Ну, допустим, не МГУ. И родился я не в Москве. Заметили, пригласили. Переехал. Спиногрызов двое. Старший уже школу окончил. В армию, – многозначительно помолчал, – скоро пойдёт. Не помешает. Все вы… Одни компьютеры на уме. Ленивые. Равнодушные. Всё у вас тяп-ляп.

– Вам, господин журналист…

– Иван Степанович.

– Митя.

– Стало быть, можно на «ты». А ты что, всех господами изволишь величать? «Господин министр», «господин губернатор»…

– Михал Саныч… Он и есть Михал Саныч. Он министр экономики. Крутой чувак!

– Я в курсях, – сделал акцент на последнем слове. – Правильно выражаюсь?

– Думаете, зарплата большая? – продолжал знакомить со своей биографией Митя Уголков. – Пятнашка! Никто не верит: «Чтоб в правительстве…» Но я лучше баранку буду крутить, чем… как они... У отца брат чуть поднялся – слово лишнее боится сказать.

– Не пробовал сменить род занятий?

– Я? Легко говорить. Вас, небось, тоже не все устраивает на своей работе – вы же не уходите. Не каждый же день на заимку приглашают.

– Это ты правильно подметил. И про древность профессии можешь справедливо напомнить. Я иногда даже вам завидую. Открутили баранку – и спите спокойно.

Какое-то время они ехали молча.

– А это что? – привлёк внимание Ивана Степановича дымок видневшийся вдали.

– Здесь раньше деревня была, – объяснил Митя.

– Останови.

– Всё, я вспомнил, правильно едем. Километров через тридцать будем на месте. Это деревня Фроловка… Смирновка! И-и-или как там её.

– Вот это-то меня и беспокоит.

Они вышли из «Волги».

– А вы, Митя, – вдруг пассажир опять перешёл на «вы», словно почувствовал себя виноватым перед водителем за проявленную в машине несдержанность, – что любите читать, какие фильмы смотреть?

– Фильмы? «Бандитский Петербург» видели? Классный кинчик. А вы про чё пишите?

– Политика, экономика…

– Это неинтересно, – закурил Уголков.

– А что же вам, молодой человек, интересно?

– О людях надо писать. Вот у меня знакомый есть. Дядя Вася. Нигде кроме школы не учился, а человек башковитый. И руки золотые… Кулибин! Такой трактор соорудил! Движок – от «Планеты»…

Забор маячил в метрах двадцати от дороги. Гостей от деревянного сооружения разделяли высокие заросли крапивы, конопли… Расплодившуюся зелень, такое ощущение, специально не скашивали, дабы скрыть жилище и прочие следы увядающей цивилизации. Наверное, это получалось, но сейчас признаки человеческого проживания выдавал дым из трубы.

– …40 километров в час идет. Тропинка здесь, – отошёл Митя в сторону. – Я быстро.

И правда, стоило пройти вдоль дороги несколько шагов, взору открывался коридор, ведущий к калитке. Она со скрипом впустила гостя. Вросшие в землю доски напоминали тротуар. Их можно было рассмотреть сквозь траву. И следовать в заданном направлении. Вдоль дома. Он был бревенчатый. Старый. Но благодаря тому, что сложен из лиственницы, выстоял, не развалившись под тяжестью времени.

Держала марку и телега, стоявшая в ограде. Она привела Митю в детский восторг. За считанные секунды он успел посидеть на залежавшейся соломе, и даже попытался раритетную технику сдвинуть с места за оглобли. Чёрта с два: исторический экспонат намертво врос колёсами в землю.

– Интересуешься?

Позади Мити стоял пожилой мужчина. Ростом тот был не великоват, лысоват. В рубашке и спортивном трико. Незваного гостя в джинсовом костюме рассматривал сквозь линзы очков. У ног его сидела обыкновенная дворняга. «Нельзя. На место», – велел он собаке, и та покорно спряталась в будке.

– У моего деда была такая же телега, – с облегчением вздохнул молодой человек. – Вы хозяин? Мы в город. Правильно едем?

Старик оказался человеком общительным. Наскучавшись по обществу, отпускать Митю не спешил.

– Это хорошо, что ты интересуешься сельским хозяйством, сынок, – похлопал он его по плечу. – Я болею за Россию. Правда, толку мало, одна вибрация. Я в душе крестьянин. Не могу видеть, как поля не пашутся и не сеются… Как люди не хотят работать.

Митя не заметил, как оказался на крыльце. «Мы торопимся», – вырвалось было, но скорее для очистки совести. На какое-то время между Уголковым и чувством долга выросли стены этого сохранившегося памятника истории. Уж больно занимательный попался собеседник.

 

…За десять минут общения Митя узнал много интересного о своем знакомом. Тот, понимая, что времени мало, сыпал фактами и по пути к машине.

– Вы лучше ему отдайте, – кивнул молодой человек на папку в руках старика. – Он из Москвы. Журналист. Он вам, стопудово, поможет.

Иван Степанович при появлении водителя демонстративно посмотрел на часы.

– Прикиньте, Николай Иосифович работал в Нарядном директором совхоза, – светились глаза Мити.

– Николай Иосифович? – пожал журналист протянутую руку, видимо, хозяина дома. – Филатов Иван Степанович. Член Союза журналистов России. Прошу извинить, но нам нужно ехать. Самолёт.

– Понимаю-понимаю. Сам через неделю улетаю. Брат мой здесь живёт. Дочь поехал навестить. А я, стало быть, за главного. На огороде арбайтен…

– Николай Иосифович живёт в Германии, – пояснил Митя.

– Я посмотрел, как в Германии работают фермеры, – продолжил начатый разговор старик. – Нам такое и не снилось в своё время. Пашут плугами из нержавейки. Трактор не делает холостых пробегов, хоть пашет в свал или развал. И комбайн у них – два наших КамАЗа – обслуживает один человек. За день всё убрал – и на другое поле.

–  Вы это… герой того времени, – долго тряс лохматую пятерню старика Митя.

– Какие мы герои. Мы – труженики. Жизнь была такая. По-другому было нельзя. Главное, чтобы земля возделывалась. Земля – это ценность. За нее умирали люди. Она не должна пустовать. Все должно быть направлено на созидание. Я болею за Россию! Хочу изменить ситуацию, но не знаю, на кого выйти. Не достучишься... И сил уже нет. Там письмо, статьи, – отдал старик папку Филатову.

– Николай Иосифович, я ещё раз прошу извинить.

– Конечно-конечно.

– Пока страна не возьмётся за сельское хозяйство, ничего не сдвинется! – кричал он вслед отъезжающей «Волге».

Иван Степанович брезгливо понюхал папку.

– Старые запасы, – развязал он тесёмки.

Исписанные тетрадные листы, ксерокопии газетных вырезок Митя уже видел. Все они касались сельского хозяйства.

– Если не возьмёмся… Там всё написано, – возбужденно прокомментировал он содержимое папки.

Аналитические статьи, мнения специалистов, статистику журналист изучал недолго.

– Копия письма… Если писать, так сразу президенту. Даже краткая биография. Николай Иосифович Старых. Каменщик, управляющий, главный инженер, директор. Предлагает, значит. Переживает! Осталось только обсудить. Принять! Постановить! – словно вбивал он гвозди, приоткрыв окно. – Интересная позиция: болеть за Россию, живя в Германии! – одно движение и порыв негодования раскидал папку с листками по всей дороге.

– Зачем? – нажал на тормоз Митя.

Буквально через пару минуту он бережно положил все собранное на заднее сиденье:

– Отдам Михал Санычу… Зря вы. Он реально в Нарядном хотел совхоз спасти. Привёз китайцев официально. Это теперь совхоза нет, а тогда и овец держали, и коров, и лошадей. И овощами засаживали почти 400 гектаров. А зарплата! Представляете, он, директор, получал 495 рублей, а доярка – 700.

– Во время посевной, уборочной хороший механизатор-комбайнёр мог заработать до 1000 рублей, – зевнул Филатов. – Было время… Но и сейчас многое делается. И лошадьми, и овцеводством стали заниматься. Современная техника для деревень – не новость. Не везде она есть – согласен. Но это – пока. Москва, мой дорогой, тоже не сразу строилась. Николаю Иосифовичу простительно, а вот вам, Митя, советую чаще читать газеты, смотреть телевизор. Я ведь к вам не просто так приехал.

– Убили кого-то?

– Я к вам не просто так приехал, – опустил он виновато глаза. – Мастер-класс для ваших журналистов – лишь часть моего визита. Сейчас появилась огромная потребность знать, что творится в провинции. А у вас, насколько я знаю, и молодым семьям землю дают бесплатно, и фермерам оказывается довольно серьёзная поддержка.

– Страну накормит не фермер, а птицефабрики и свинокомплексы. Я тут с Николаем Иосифовичем согласен. Он и в Германии на диване не лежит – пчёлами занимается. Сад есть. «Гартен» они его там называют. Эх, я бы тоже занялся, да… Дурость, говорит, что уехали, но работы не было.

– Митя, а вы уехали бы? – боролся со сном Филатов.

– Я бы вернулся.

– А мой бы уехал, не задумываясь, – последовал тяжёлый вздох.

– У него-то жена – немка. А я… Всех денег не заработаешь. Жили, говорит, около Берлина. Заселились – к ним в первый же день соседки пришли. Ещё военное пекло с лихвой хватанули. Шторки принесли, повесили. Как мы будем с ними, так и они с нами, – напоминал Уголков включенное радио. – На обратном пути, стопудово, заеду.

Митя глянул на пассажира, но в ответ услышал лишь похрапывание.

 

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru