Конкурс "Наследника"

Случай у озера

…Я ухожу от вас внезапно.

Наступило мое завтра.

У молодой медведицы, обитающей в густом непроходимом ельнике вблизи тишайшего озера Чарта, недавно случилось большое несчастье. Ее первенца, долгожданную дочку, украли. Это произошло сразу после того, как они, щурясь от ослепительно солнечного света, вышли из берлоги. Голодные и слабые, звери пришли из ельника к озеру в поисках еды. Озеро как раз начали обживать шумные дикие гуси, которые, к тому же в ту пору потеряли бдительность и запросто могли стать легкой добычей любого хищного зверя, как это бывает обычно ранней весной вблизи рек, озер и просто больших луж.

Пока медведица терпеливо выжидала в камышах, ветер дул с ее стороны и она не могла расслышать шума вертолета с людьми внутри. К тому же вертолет уже часа два стоял неподвижно, время, от времени слегка подрагивая от перемещений людей. Хотя люди вели себя довольно тихо - они отдыхали.

Дочка, играя с разноцветными бабочками, выбежала на старую протоптанную неизвестно кем дорогу. Этот яркий и теплый мир она видела впервые, потому ей непременно хотелось все исследовать и попробовать на вкус.

…Огромная стрекоза была рядом, странные существа - люди - все как один находились внутри и жестикулировали. Маленькая медведица вплотную подошла к ним, почти бесшумно открылась дверь, откуда любопытной малышке показали что-то такое, от чего она пришла в дикий восторг и, какое бывает с дикими зверями, крайне редко, на ходу запрыгнула в машину.

В теплой тесноте ее обняли чьи-то руки, машина слегка задрожала, развернулась и быстро поднялась в воздух. Когда медведица примчалась к дочери, то увидела только ее зовущие глаза за затемненном стеклом набирающего скорость чуда и улетающего в даль. Эти глаза впились в материнское сердце и разбудили в нем что-то такое, что редко обнаруживает в себе зверь.

Неистовый рев вблизи озера согнал с насиженных мест всех птиц в округе, они быстро взлетели и долго-долго кружились над озером и над разъяренной медведицей, которая крушила все на своем пути, она вырывала с корнем кустарники и швырялась ими, разметала попавшиеся ей на глаза муравейники. Потом забежала в озеро, выкинула на берег крупную рыбу и начала тяжело и зло бить ее лапой, пока рыба полностью не впиталась в речную гальку. После этого тяжело вздохнув, прилегла.

Ей казалось, что сейчас должен ударить гром и разбить все или выпасть снег, или, наконец, кто-то должен упасть с неба и разбудить всю эту мрачную тишину, чтобы глупым гусям, рыбе, порхающим бабочкам, молодому ельнику – всем было плохо. Потом она закрыла глаза, и ей показалось, что дочка рядом, жмется к ее боку в поисках привычного тепла.

Медведица повернула голову, посмотрела и сердито зарычала. Ненадолго ее сковал тяжелый сон. Ветер перебирал ее шерсть, и ей казалось, что это непослушная дочка трется об нее. В озере начала плескаться рыба – матери снова показалось, что дочка балуется, торопится вылезти из берлоги. Месяц ярко слепил лучом в ее глаза, а она подумала, что это лучи первого весеннего солнца проступили сквозь толстенную берлогу. В тяжелом сне прошла ночь, утром медведица лениво подтянулась, огляделась вокруг, еще раз тщательно обошла те места, по которым вчера гуляла с дочкой, сердито зарычала и медленно ушла к себе в ельник. Больше к озеру она не приходила…

Десятки пар гусиных глаз провожали странного зверя, а как только спина медведицы скрылась в ближайших зарослях, начали веселую перекличку. Вскоре на озере стало пустынно и тихо.

Выглянуло веселое весеннее солнце, и жизнь потекла своим чередом, как было много веков назад, когда мир не знал машин и всех бед, которые они могут принести живой природе. Весна выдалась на славу.

На смену дождям неизменно приходил прохладный ветерок и ласковое солнце, и уже через три дня озеро полностью преобразилось. Появилась трава, на деревьях и кустарниках распустились почки. Дикие гуси свили гнезда и теперь молча высиживали потомство. Разве что развороченные деревья да разбитые муравейники напоминали о недавней трагедии, но среди внезапно появившейся зелени они были не так заметны.

… Осенью медведица снова вернулась к озеру Чарта.

Она долго смотрела за горизонт, не замечая ни диких гусей, высидевших свое потомство, ни новый муравейник, выросший на месте старого, ни даже двух молодых лис, охотящихся на другом конце берега. Ее взгляд соскользнул на древнюю скалу, потом на ельник. После чего она беспечно улеглась и внимательно стала рассматривать небо, много бледных светил было далеко и недоступно. Медведица внезапно пошевелила ушами, как бы над чем-то раздумывая, потом приняла исходное положение и закрыла глаза. Так она пролежала до самого утра. Ночная жизнь леса теперь не имела к ней никакого отношения - шум и крик теперь был так далек. Утром она медленно и тяжело поднялась, лениво прошлась по берегу, за лето она немного поправилась, но, как бывает у зверей за этот период, нисколько не сделалась резвее. Казалось, в ней поселилась сама усталость.

Иногда она думала о крошечном существе. Иногда о безобразном двуногом, которого даже не удалось умертвить. И тогда она безотчетно скулила. Хотя больной нос полностью зажил. Радости не принесло ни богатое на лесной урожай лето, ни хорошая погода. Когда она ложилась или просто подгибала под себя ноги, по привычке осторожничала, чтобы не задеть крошечное существо. Постепенно, до сознания основательно дошла мысль - дочка не появится никогда…

Медведица жадно понюхала воздух, посмотрела вверх и пронзительно завыла. Потом остановилась, лихорадочно огляделась вокруг и дико начала прыгать по поляне, зная наверняка, что крошечному существу это не мешает. Дикая пляска продолжалась какое-то время, потом она, обессиленная, слегла и уснула. А на следующий день у нее пропал аппетит, она медленно бродила и нюхала часто воздух, который все время был одинаково лесным. В таком состоянии и поплелась к озеру.

Чарта встретило дыханием осени, мелькнуло в голове, что вскоре придется надолго залегать и надо бы вернуться к густому ельнику. Но далекие и глупые огни звезд были так безразличны, а гуси совсем не боялись ее. Новое потомство с интересом разглядывало ее, нисколько не пугаясь.

Судороги сводили все тело, нужно было подкрепляться, но зверь медлил, вместо еды он понуро бродил по берегу и внимательно его рассматривал, словно ища что-то больше нужное, чем еда поминутно задевая густым мехом мелкие кустарники.

Ягоды костяники под таким напором безжалостно осыпались, сосновые иголки отрывались и застревали в шкуре, сорока громко от такой несправедливости трещала, но медведица ничего этого не видела. Среди высокой травы она еле нашла размытые дождями следы прозрачного зверя, внутри которого исчезло крохотное существо, тяжело вздохнула, прилегла. Щекотанье старой травы ей снова напомнило случившееся, на глаза выступили тяжелые и большие слезы. От их тяжести она зажмурилась и замолчала, где-то внутри билось что-то вечное и теплое. Эта теплота разливалась по всему телу, постепенно становясь, горячее и горячее.

Особенно много ее пульсировало в голове, казалось, стоит открыть глаза, и все будет прежним, обычным. Далекие огни, гуси, муравейник, можно будет нюхать и ходить. Но совсем произвольно слезы текли и текли, пока одна упрямая не остановилась и не застыла. Теплота больше не разливалась, потому что вечное, горячее остановилось, и начало медленно застывать. Волны безразлично бились о берег, нежный ветер торопливо перебирал медвежий мех, но совсем недолго, пока не пошел густой проливной осенний дождь, который крепко прилепил его к холодному телу.

Ольга Иженякова

← Вернуться к списку