Конкурс "Наследника"

Как падали звёзды, или Последний патрон

Конкурсная работа

Условия здесь

Виталий Лозович

Стоял сентябрь. Бабье лето. В горах Нгарка Пэ вторую неделю не было дождей. Солнце светило и грело с утра до вечера. Мелкие болотца высохли до самого дна и виднелись повсюду тёмными лепёшками, обсаженные по своим краям высокой, жёлтой осокой. Осока также иссохла полностью и торчала по берегам негнущейся, жёсткой соломой. Река Собь ужалась с берегов, обмелела, во многих местах её теперь можно было перейти вброд в рыбацких сапогах.. Кое-где из реки показались большие "подводные" камни. Берёзы стояли вдоль русла в янтарном осеннем наряде и горели болезненной желтизной листьев, что ещё не облетели, но готовы были сорваться в любой день, при самом малейшем ветре. Однако в горах стоял полный штиль. Комар давно уснул, уснула с ним и вся остальная мошка. Рыба в реке ушла кормиться на глубину. На пологих склонах гор и в самой долине были замечены уже линяющие в белое перо, куропачьи стайки. В низких солнечных лучах, среди багряных низкорослых кустиков карликовой берёзки, они сверкали своими белыми толстенькими бочками, как крошечные маячки неосторожности, аппетитно заманивая местных охотников за собой. Утки собрались в стаи и, перелетая с озера на озеро, изредка оглашали окрестности своими прощальными криками. Всякой чирикающей, порхающей мелочи тоже поубавилось. В долине реки Собь стало тише. Сама река очень часто по вечерам отливала уже каким-то чисто осенним, свинцовым блеском.

 В горах Нгарка Пэ вторую неделю не было дождей. Сушь стояла повсюду. Мелкие ручьи пересохли, их каменистые русла повсюду серели своими тонкими ниточками на склонах гор. Темнело теперь рано. Местный "рабочий" поезд, что ходил по долине ежедневно, соединяя Европу и Азию, города Северск и Лабытки, половину пути шёл в ночи. Горел прожектор тепловоза, разрезая ночную темень, стучали неторопливо колёса и небольшой состав из трёх вагонов в лунную ночь походил на медленно крадущегося вдоль невысоких гор дракона.

 Днём было тепло. Ночью случались редкие заморозки. Тогда, рано утром, ещё до первого солнца, вся долина была усыпана серебром бело-голубого инея. С восходом он таял, образуя повсюду крошечную росу. А через минуты роса испарялась в солнечных лучах и долина обретала свой естественный золотой, осенний цвет. Последние дни бабьего лета. Тишь.

 Весь сентябрь по горам Нгарка Пэ колесил вездеход. Он объезжал все ближние стойбища оленеводов, заходил на все железнодорожные станции, геологические и всякие прочие экспедиции. В вездеходе было четыре человека - два охотника-промысловика, представитель милиции да сам механик-вездеходчик. Искала эта четвёрка хромого медведя, что в августе-месяце задрал грибника близ горы с очень конкретным названием Медвежья, а чуть погодя и съел его. Нашли потом только косточки да кусок кожи, непонятно с какого места. В спячку зимнюю людоед не лёг и бродил по горам, похоже, выискивая себе новую жертву. Застать зверя врасплох, или догнать его до сих пор никому не удалось. Следы зверя постоянно обрывались то на каменистом берегу, то в воде реки, то просто в скальных местах, куда вездеход не пройдёт. Охотники, походив по горам, возвращались к машине ни с чем. С каждым днём сентября, напряжение в округе росло. Люди, работающие в долине на полустанках, пока были все целы, но мысль, что они когда-то кого-нибудь не досчитаются, терзала их ежедневно. Кто им будет?.. Зверь оказался слишком хитёр и умён. Следы его видели почти ежедневно в самых разных местах. Узнавали по не слишком глубокому отпечатку одной из лап, он её как подворачивал внутрь. Охотники сразу установили - зверь был ранен. Имя людоеду присвоили обычное - хромой шатун. Кто его ранил - не знал никто. Проклинали этого человека все. Потому как знали, раз зверь начал мстить, будет мстить до конца. На ремонт железнодорожных путей обходчики ходили с ружьями. Однако приезжих туристов не убавилось. Приезжали по одному, по двое, а то и целыми группами. Группы были также и школьные. Местные жители предупреждали о хромом шатуне, но действовало это слабо. Туристы отмахивались, спрашивали - где видели? Там? Это далеко, десять километров... Десять километров зверю идти - пару часов, это если, не торопясь.

 Ближе к ночи, уже в сумраке, в стойбище Тайбореев, что стояло совсем недалеко от реки Собь, в соседней долине, прикатил вездеход. Тарахтящая машина разбудила своим грохотом стадо оленей, а с ними и рычащих, излаявшихся до хрипоты, собак. Оленеводы вышли из чумов и с любопытством поглядывали на приезжих. Милиционера они знали здесь хорошо, он был местным. Всех гостей сразу пригласили в чум. Гости захватили из вездехода звякающую стеклом сумку.

 Ещё несколько часов из закопченной трубы, что торчала меж кольев в самом верху чума, летели весёлые, быстрые искорки и тут же гасли в густоте застывшего воздуха. Печь на ночь топили жарко. Выплывшая из-за гор луна, осветила небольшую долину, засверкав холодными искрами в мелком, просторном ручье.

 Веселья в чуме не было. Шёл разговор, как найти хромого людоеда. Медведь так ловко путал следы, что уходил от охотников почти из-под носа. Под разговор пили водку, не торопясь, закусывали олениной, порезанной тонкими кусочками и зажаренноой прямо на плите расскалённой печки, без сковородки или какого противня. Мужчины курили, развалившись на струганных досках перед низким столиком, сбитым из тонкой фанеры и небольших чурочек. Женщины суетились у плиты, дети на своей половине чума игрались какими-то куклами.

 Среди оленеводов за общим столом, наравне с мужчинами, сидел мальчик. Он не пил водку, не курил табак. Сидел, слушал приезжих о хромом шатуне. Мальчика звали Фёдор. Ему весной этого года исполнилось двенадцать лет. Он закончил в интернате города Северска четвёртый класс и дальше учиться отказался. Сказал, что будет оленеводом. В двенадцать лет дети оленеводов, если имеют желание, становятся полноправными, "кадровыми" пастухами наравне со взрослыми. Фёдор был единственным человеком в стойбище, кто умел писать и читать, а также - самое главное на сегодняшний день - он мог расписываться во всех документах и необходимых ведомостях. Потому, когда в конце августа к ним приезжал вездеход и забирал в интернат на зиму учиться его младшего брата, расписывался за него вместо родителей Фёдор.

 Ближе к полуночи Фёдор вышел из чума на воздух. Луна стояла уже высоко, желтизна с неё сошла, и она сверкала пронзительным светом на небосводе среди первых загорающихся звёзд. К ночи похолодало. Собаки, спавшие на нартах рядом с чумом, подняли на Фёдора свои морды - Фёдор ничего не сказал и они легли обратно. Было тихо. Воздух был недвижим. Недалеко замерло стадо оленей - одной большой серой массой. Только ручей бежал рядом, журча на камнях и уступах. Вчера впервые в жизни Фёдор увидел, как с чёрного неба, прямо из его далёкой, бездонной глубины, упала... звезда. Упала и исчезла темноте ночи. Прочертила линию белой вспышкой и растворилась среди звёзд. До земли она не достала, Фёдор видел. Может пролетела вообще мимо земли? Звёзды находятся очень далеко, Фёдор это знал уже давно, ещё до интерната... отец говорил. И в интернате говорили про звёзды, что они живут много дальше солнца. Но никто там не говорил, что они... падают. Раньше Фёдор не обращал особого внимания на ночное небо. Ну, горят себе и горят. Хорошо, когда луна, видно всё. Но вчерашняя ночь, точнее какой-то её миг, когда он увидел, как упала звезда, перевернула всё его представление о ночном небе. Весь день он ждал, когда зайдёт солнце и выйдет луна. С луной придет и ночь, а тогда он сможет опять увидеть, как упадёт звезда. Словно оживёт на мгновение, вспыхнет, пролетит по небу и умрёт. Вчера он так просидел не один час и всё же дождался - звезда вновь упала, да не одна. Было так красиво, так необъяснимо красиво... Может, повезёт и сегодня? Фёдор сел на землю, облокотившись спиной о натянутую шкуру чума и приник глазами к чёрному небу.

 Звёзды мерцали, перемигивались, но ни одна падать не хотела. Небо как затаилось и молчало. Фёдор ждал. Он смотрел в ту часть неба, что была чуть сбоку от Полярной. Вчера именно там он видел яркие линии падающих звёзд. И тогда Фёдор успел заметить, что не на всём небе происходит такое. Звёзды падали только в одном месте, на одном участке. Сегодня он также безотрывно смотрел в этот далёкий кусочек черноты, где горели и переливались непонятные созвездия, имён которых он не знал. Его терпение было вознаграждено. Рядом с одной, совсем не яркой, совсем ничем не примечательной звездой, вдруг вспыхнула ещё одна и сразу белым лучом прочертила линию в космосе... прочертила и погасла. Всё произошло так быстро, что Фёдор даже ахнуть не успел. Сколько это длилось? Секунду? Или больше? Или меньше? Но так красиво!.. Так красиво... что даже сравнить здесь на земле не с чем!

 Когда звезда погасла, из чума вышел один из приезжих охотников, чиркнул спичкой и прикурил сигарету. Он посмотрел сверху на Фёдора и спросил дружелюбно, по-взрослому:

- Космос разглядываешь?

 Фёдор смолчал, обдумывая, говорить ему про падающие звёзды или нет? Сказать хотелось. Хотелось просто поделиться этой необъяснимой и удивительной небесной тайной. А если он не поверит? Если следующая звезда упадёт слишком поздно и он не увидит? Подумает, что Фёдору померещилось, или того хуже, что Фёдор придумал всё это?..

- Звезда упала, - сказал он немного безразлично, - только что. Вон там.

- Звезда? - удивился охотник, - Как упала?

- Так, - просто пояснил Фёдор, - сорвалась с неба и упала.

- Куда упала? - не унимался тот.

- Да не знаю. Она погасла ещё в небе. Не видно было.

- А-а, - досадно протянул тот, - это не звезда. Это... как его? Метеорный поток. Просто маленький... а бывает ого-го!..

- Поток? - повторил Фёдор, как запоминая, - А Вы откуда знаете?

- А у меня сын занимается в городе в астрономическом кружке. Он мне показывал в прошлом году. В трубу эту... подзорную, хорошо видно. Я потом и бинокль наблюдал. Надо только знать в какую сторону смотреть. Ты где видел?

- Там, - ткнул Фёдор пальцем в небо.

- Точно, метеорный поток, - авторитетно заключил тот, - остатки хвоста кометы... видел комету когда-нибудь?

 Фёдор мотнул головой. Кометы он не видел никогда.

- Комета когда мимо солнца пролетает, - мудро рассказал охотник, - за ней этот хвост летит, он из пылинок всяких... вот. Потом комета улетает, а пылинки эти от хвоста, они остаются, понял? Вот наша Земля пролетает сквозь них, они и попадают в атмосферу, понял-нет? Здесь пылинки в воздухе и сгорают, а видно, словно звёзды вниз летят, вот и всё, - закончил он торжественно, - метеорный поток, запомни... из пылинок он. Пригодится.

 Докурил сигарету, щёлкнул её остатком, и та, описав полукруг, где-то пропала в кустах. Охотник ушёл в чум. Фёдор остался, посмотрел в небо, неужели и в самом деле - пылинки? Простые пылинки горят на небе? И так далеко видно?.. А может, охотник пошутил? А может, специально болтал? Может, он сам не знает ничего, а просто болтает от скуки? Здесь в небе произошла ещё одна вспышка, и ещё одна звезда сверкающей линией рухнула с небес на землю и утонула в черноте ночи. Пылинка? Не может быть.

 Утром следующего дня вездеход ушёл дальше на поиски зверя. Фёдор взял старый, ещё дедовский карабин, вложил в магазин три патрона и на вопрос отца только и ответил:

- Пойду, посмотрю. Не подошёл бы к стаду близко. Распугает оленей... ходи потом по ущельям. Да и подрать может...

 И ушёл в чём был. Ничего и никого с собой не взял, даже увязавшуюся за ним собаку прогнал назад - стадо, мол, стереги, а не по горам за мной таскайся.

 В эту же субботу, в полдень, на станцию, носившую то же название что и река, со стороны города Харлова, пришёл "рабочий" поезд из трёх вагонов. Из последнего пассажирского вагона на насыпь быстро спустилось около дюжины детей и двое взрослых. Дети были учениками седьмого класса общеобразовательной школы города Харлова, а взрослые мужчина и женщина - их учителями. Приехали они сюда на практическое изучение истории под названием - Край родной.

 На станции им открыли помещение бывшего "красного уголка", что пустовало уже лет пятнадцать. Дети сразу расположились там большим табором, потом быстро собрались и, не взирая ни на какие разговоры местного народа о "хромом шатуне", ушли в горы. У мужчины, что сопровождал их, за плечами висела мощная двустволка. На вид ему было немногим более тридцати, в поведении сквозила уверенность человека, выросшего в медвежьей берлоге. Женщина была ещё совсем юной учительницей, лет двадцати. Перед уходом в горы она сказала начальнику станции:

- Мы недалеко. За горой сходим на "каменное" озеро, посмотрим там окрестности и к вечеру вернёмся домой, на поезд. Не успеет ваш шатун нас скушать. У нас вон Михаил Ильич потомственный охотник! Он зверьё знает. И ружьё есть.

 Когда юные туристы скрылись на тропе в берёзовой роще у самого подножия гор, начальник станции закурил папиросу и вслед им проговорил:

- Балбес он потомственный. Фанфарон.

 Здесь он увидел двоих своих путевых обходчиков, куривших на лавочке у крохотного вокзальчика и договорил:

- Девчонке простительно... баба - есть баба... и мозгов не нажила ещё... а это-то? Куда попёрся, спрашивается?

 Обойдя все окрестности вокруг стойбища, Фёдор вышел на невысокую горную седловину. Ручей здесь был более глубокий и бурливый. Он бежал в высокой жёлтой траве, обрамлявшей его по бокам, лишь изредка обрываясь с шумом на каком-нибудь уступе. За уступом шло обычное крошечное озерцо, где вода пенилась пузырями от своего небольшого водопада и уходила плотным, тугим течением дальше вниз, вымывая из прибрежной глины гладкие, красноватые валуны. Фёдор прошёл берегом ручья до ближайшего поворота. Здесь ручей расходился так широко, что одной своей стороной образовывал целый затон, вода в нём стояла чуть ли не совсем недвижимо, и в ней тёмным серебром мелькали шустрые стайки крошечных мальков. Трава здесь не росла и берег был песчанный, широкий и мелкий. На этом песке Фёдор увидел... свежий отпечаток медвежьей лапы. Чёткий, ясный, как режущий глаз. Следов дальше было много. Похоже, медведь здесь чуть подзадержался. Отпечаток одной лапы был не столь глубок, как остальные. Следы уходили в сторону реки Собь - совсем в другую сторону от их стойбища. Можно и возвращаться. Фёдор внимательно осмотрелся, потрогал след пальцем - то ли вчерашний, то ли сегодняшний? След тянулся вниз по ручью к высоким ивовым кустам. За ними проглядывался неровный, смешанный прибрежный лес. Лес этот так и шёл вдоль русла ручья к самой реке. Фёдор опустился на колени и подковырнул пальцем след на песке. Песок был рыхлый. И след, похоже, всё же свежий, причём... совсем свежий. И зверь пошёл к реке. А река сразу за горкой перед ним. Горка маленькая, на холмик похожа. Может, обогнуть этот холмик, выйти там на плоскогорье и, если ничего не будет, вернуться? Интересно, откуда мог прийти зверь? Получалось так, что со склона, шёл по камням... по голым камням... следы появлялись на песке внезапно, одиночно. Фёдор не стал долго размышлять и пошёл вниз по ручью. Людоед не должен жить рядом с людьми. Надо посмотреть, может этим, с вездехода, потом что-то можно будет сказать или посоветовать, где искать?

 След уверенно держался берега, иногда скрываясь в увядающей траве. Стебли, что были ещё живыми, не высохли, были примяты лапами зверя и ещё не успели подняться. Фёдор снял с плеч карабин. Взводить не стал. Просто зажал в руке. Узкие глаза мальчика с утянутым верхним веком тут же как прошили весь ручей, вплоть до самых зарослей кустов ивы и видневшегося за ними прибрежного леса. Фёдор глянул на солнце, уже перевалившего за половину своего пути по небу, и решил, что пройти до реки и обратно к стойбищу можно вполне до захода светила. У самой границы кустов след ушёл в воду, зверь пошёл по центру русла. На одном валявшемся здесь обломке горбыля Фёдор увидел грубую царапину. Осмотрел внимательно, оглянулся и заметил дальше вышедшую из воды ту же вереницу следов. Половина самого ближнего к воде отпечатка была уже смыта водой, половина осталась. Песок здесь жёсткий, сходит медленно. Фёдор потрогал след пальцем и сразу же в голове мелькнуло: " А собаку-то я зря дома оставил, след совсем свежий." После этого он обошёл заросли кустов склоном горы и вошёл в береговой лес. В лесу было тихо, словно сгинуло всё живое. Кусты ивы росли отдельными островками, а потому лес проглядывался далеко вперёд. Фёдор быстро нашёл след, петляющий вдоль воды, а на одном месте - разрытую норку леменга. Зверь тут задержался, и весь участок был сильно истоптан его лапами. Фёдор передёрнул затвор карабина. В тишине три раза пролязгал металл. Вновь всё стихло, как умерло. Фёдор посмотрел себе под ноги, потом оглянулся назад, постоял и, что-то решив, пошёл вниз по ручью, по следу зверя.

 Учитель истории Маргарита Сергеевна закончила университет год назад. Год назад приехала в Харлов и сразу получила положенную норму часов и классное руководство 6-го "А". Маргарита Сергеевна родилась в этих местах и, можно считать, что после университета вернулась домой. Выезжала на природу с детьми она впервые. Класс поехал не весь, а лишь те, кто хотел, да и вдобавок кого родители отпустили. Девчонки, на удивление, оказались более отважными и любопытными, их набралось больше половины состава. Михаил Ильич, преподаватель физкультуры той же школы, собрался в эту поездку, просто явно симпатизируя Маргарите Сергеевне, под предлогом охранять детишек. Всю дорогу Михаил Ильич с видом бывалого охотника рассказывал молодой учительнице, как он с этим ружьём обходил все окрестные горы и сколько дичи он набил в этих окрестных горах с этим ружьём, и сколько с медведями встречался, и сколько...

 "Каменное" озеро, куда Маргарита Сергеевна повела своих воспитанников, и в самом деле распологалось, по меркам горных походов, совсем недалеко. Оно находилось за первыми горными отрогами, на плоской каменистой вершине. Горы, что тянулись вдоль долины, большей частью, были невысокие, покатые, метров по триста-пятьсот. Настоящие исполины вырастали уже дальше, теснились по округе, уходя своими вершинами в серую дымку бескрайнего горизонта. Маргарита Сергеевна знала это место по детству, когда-то её водил сюда отец-геолог. С вершины, на которую они пришли, открывался удивительный, красивый вид окрестностей - проглядывалась станция, река, сама долина на восток и на запад, и повсюду - вечные ледники в расщелинах далёких гор. Полтора часа пути было от станции до озера, полтора назад - можно управиться за один день, а захотят на реке посидеть подольше, так можно и на воскресенье остаться, все необходимые вещи и продукты для этого они взяли с собой.

 Подниматься по ручью детям было интересно. Тропа петляла с берега на берег, с камня на камень, уходила даже под откос горы в берёзовую рощу, но потом возвращалась к воде и вновь бежала рядом с руслом в высокой, пожухлой траве. Дети есть дети - кто отстал, кто побежал вперёд в рощу, кто-то увидел какое-то, чудом не уснувшее насемое на травинке, кто-то что-то уронил... Маргарита Сергеевна сорвала голос, выкрикивая имена отбившихся от группы девчонок и мальчишек. Тут же по пути поясняя всем желающим возраст и происхождение этих гор. И ещё, в придачу, распознавала все подобранные детьми камешки. Рядом шёл Михаил Ильич и на все просьбы мальчишек - "стрельнуть хоть разок" - отвечал постоянно категоричным отказом.

 Ручей вывел их к огромный скале, возле которой роща с берёзками внезапно обрывалась и на склоне дальше тянулся низкий, путаный кустарник. Скалы-останцы здесь торчали повсюду и, казалось, росли прямо из горных склонов. Ущелье с ручьём закончилось совершенно вертикальной, бугристой, в три десятка метров скалой. Из-под неё узким, но бурным течением вырывалась вода, словно под скалой бил горный ключ. За стеной скалы шёл приличный горный подъём, покрытый мхом и крошечными кустиками карликовой берёзки. Тропинка на подъёме сразу где-то потерялась. Однако школьники этот подъём преодолели и без тропинки за какие-то минуты. Следом за ними на плоской вершине появились и оба учителя.

- Вот, - указала рукой вперёд, Маргарита Сергеевна, - сейчас пройдём эту седловину, между двумя вершинами, и вон на эту горку! Кто устал?..

 Вниз в седловину меж двух вершин по низкорослой тундре, камням и валуна дети неслись с визгом и совсем неорганизованно. Шагая рядом, Михаил Ильич заметил:

- Похоже, так, что дорога несколько больше времени займёт, чем рассчитывали. Уже ворой час идём.

- Главное засветло вернуться, - ответила Маргарита Сергеевна, - посмотрите какие они счастливые. Год будут вспоминать.

- Ну да, - согласился тот, - лишь бы ноги себе не переломали.

 В береговом лесу ручей разлился в обе стороны чуть ли не в речку, сразу обмелев и зажурчав на многочисленных камнях. След зверя стал регулярно пропадать с берега, уходя то в глубину леса, то в сторону горного склона на другой стороне ручья. Фёдор шёл по следу уже больше часа и так приноровился к своему поиску, что примечал отпечатки лап зверя далеко впереди себя. В своей жизни Фёдор впервые шёл по следу медведя, впервые был один на один с этим хитрым и коварным животным. Карабин не единожды сжимался в его руках так, что готов был в любую секунду выполнить своё предназначение. Ствол его блуждал впереди Фёдора, отводя в стороны ветки деревьев и кустов. Когда Фёдор ставил карабин рядом с собой, ствол достигал до его плеча. В свои двенадцать лет Фёдор не имел ни богатырского роста, ни богатырского телосложения.

 На очередном повороте ручья лес немного расступился от берегов и сразу же здесь, прямо из воды, росла трава в рост человека. Трава была сухая, бледно-жёлтая и стояла сплошной дремучей стеной. След медведя уходил в эту глухую стену, и там, где зверь вошёл, остался широкий коридор примятой травы. Трава, по лапами медведя легла ровно, и путь просматривался на многие метры вперёд. Но Фёдор не пошёл в этот тоннель. Он обошёл опасный участок и вышел с его обратной стороны, там, где трава заканчивалась. След отсюда уходил в сторону от ручья и шёл через подъём среди деревьев куда-то в соседний распадок. Наверное, если бы Фёдор прошёл тут немного раньше, то вполне мог встретиться с ним нос к носу. След вывел его наискось в сухое ущелье с пологими склонами. Ущелье было всё покрыто зелёным мхом с небольшими островками крошечных кустиков. Следы здесь читались лучше, мох во многих местах был сдёрт с земли. Высматривая следы далеко впереди себя, Фёдор прошёл всё ущелье чуть ли не бегом. Вереница отпечатков увела его опять наверх горы. Здесь Фёдор остановился, осмотрелся. В груди немного чаще забилось сердце. Сейчас он вдруг понял, что настигает зверя. Настигает не просто зверя, а людоеда. Значит, такой зверь втрое опаснее обычного медведя. Хребет невысокой горы, куда вели следы, выводил в горную седловину между "каменным" озером и Волчьим ущельем, которое, в свою очередь, вело к реке Собь. Фёдор глянул на солнце. Светило уже склонялось к горам. Он подумал, что обратно домой, может вполне, придётся идти при луне. Это его не пугало. При луне идти очень хорошо. Тихо везде, спокойно. Видно всё. Главное, чтоб ветер туч не нагнал. Окрестные горы он знает наизусть, дойдёт в два, самое большее в три часа . А возможность отстрелять зверя-людоеда стала совсем реальной. Есть людей нельзя. Это Фёдор в свои двенадцать лет знал точно.

 "Каменное" озеро на вершине горы, куда, наконец, добрались школьники со своими учителями, скорее напоминало огромную "каменную ванну" круглой формы с чистой, но тёмной водой, по краям которой высились отвесные невысокие стены, совершенно безжизненные и голые. С одной стороны озера стены отсутствовали, будто их выломал кто-то. Через эту брешь из озера вытекал ручей, который сразу обрывался на метр вниз и низвергался там, на камни рассыпчатым водопадом брызг. Потом вода уходила меж разбросанных здесь камней и через пару десятков метров вообще пропадала под огромной каменной плитой. Рядом с озером была неширокая площадка так же каменная. На ней сразу расположились юные туристы с фотоаппаратами. Маргарита Сергеевна прочитала им короткую лекцию о родном крае которую закончила несколько патриотически:

- ... долина реки Собь, как единственный проходимый горный перевал для караванов, была известна ещё тысячу лет назад. Это был единственный путь через горы Нгарка Пэ в далёкую сибирскую страну или город, если хотите, под названием Мангазея. Слово Мангазея заимствованно от названия одного из ненецких племён, обитавших там. Город Мангазея был основан русскими промышленниками и купцами в начале семнадцатого века на правом берегу реки Таз...

- Это далеко? - спросила одна из школьниц.

- Далеко, Маша, - ответила Маргарита Сергеевна, - дома посмотрите на карте, а здесь посмотрите на долину реки, вот она перед вами вся! Триста лет назад она была уже хорошо известна всем купеческим караванам России. Это путь из Европы в Азию и обратно. Ворота континентов.

- А если закрыть эти ворота, - спросила вновь любопытная Маша, - караваны не прошли бы?

- Нет, - немного обескуражена таким вопросом, ответила Маргарита Сергеевна, - караваны могли ещё пройти через Байдарацкую губу и полуостров Ямал, но это уже другой путь, больше водный, чем пеший. Фотографируйтесь быстрее, надо засветло вернуться на станцию. В озеро никто не заходит, вода ледяная! Понятно?

 Школьница Маша, была единственным человеком в группе, в чьих руках была папка, куда она аккуратно складывала какие-то подобранные ей хворостинки и сухие листочки. Потому в группе она шла не вместе со всеми, а как-то в стороне, часто отставая и теряясь. Её имя Маргарита Сергеевна выкрикивала много чаще других. На первых порах похода, в берёзовой роще, её пришлось даже немного поискать. Но Маша сказала тогда - я нашла ещё один папоротник - и ругать не стали. Потом она шла какое-то время рядом со своей учительницей и рассказывала той об этом необычном папоротнике, сухой лист которого здесь практически не встречается, потому упоминается в книгах как исчезнувший. Маргарита Сергеевна внимательно слушала, а Михаил Ильич сердито сопел сзади. Когда Маша закончила свою речь и присоединилась к своим друзьям, которые её тут же обозвали "герболайфом", Михаил Ильич догнал Маргариту Сергеевну и неодобрительно проговорил:

- Зря мы её вообще взяли. Нахлебаемся. Такие "ботаники" всегда в походах портят дисциплину отряда.

- Понимаешь, Миша, - ответила та, - она здесь делом занимается. Все остальные просто отдыхают. Не заметил?

- А мы и приехали отдыхать, - парировал Миша.

 Перед обратной дорогой, Маша вновь потерялась и её нашли чуть ниже верхнего уровня водопада, скоблившей своей заколкой какой-то лишайник на камне. Михаил Ильич выругался, а Маргарита Сергеевна просто наказала своей ученице, чтоб не задерживалась, потому как световой день скоро закончится, а им ещё идти обратно. На это Маша подошла к своей учительнице и произнесла:

- А смотрите как интересно, нигде ничего не растёт, а там вон что... я так думаю, там растёт потому что там влажность от брызг и есть условия. Правда, здорово?

 Забравшись на самую вершину невысокой, длинной горы, похожей на двускатную крышу дома, Фёдор внимательно осмотрел все окрестности. Ничего не увидел. В горах было пусто. Может он ошибся и зверь прошёл там на ручье не сегодня, а намного раньше? Следы шли по вершине и терялись вдали. Фёдор ещё раз осмотрел склоны и все видимые распадки перед собой - только кусты, деревья и редкая вода ручьёв по камням в узких лощинах. Фёдор пошёл быстрым шагом по следам дальше. Очень скоро след медведя стал уходить вниз по склону. Здесь, медведь пошёл не в долину реки, а по плоскогорью, по глубокому мху и направился то ли в седловину гор, то ли к Волчьему ущелью. Скорее первое. Волчье идёт к станции... к станции опасно... хотя если людоед... если очень есть хочется?.. И всё же зверю легче затаиться где-нибудь в промежутке, между местами появления людей и там ждать... И здесь Фёдор замер. Так замер, что даже услышал биение своего сердца в груди и в голове такое - тук, тук... Он прислушался. Нет - показалось. Показалось, что где-то в районе "каменного" озера раздались людские голоса, и что самое удивительное - голоса были детские, то, что называется - хохот и визг. Следы медведя и уходят отсюда куда-то в ту сторону, немного правее. Но что такое - правее? Для зверя это правее - не расстояние. А люди? Люди всяко, если их и в самом деле занесло на "каменное" озеро, пойдут в конце-концов через седловину к Волчьему ущелью, только через него можно выйти к станции.

 Солнце уже зашло за гору, когда юные туристы миновали седловину и увидели перед собой внизу Волчье ущелье - громадную стену да вытекавший из-под неё бивший ключом ручей. Мальчишки первыми спустились к воде, пошли вниз по руслу. Маргарита Сергеевна просмотрела всех подряд, даже сосчитав детей по головам, и тут несколько в растерянности остановилась. Кого-то нехватало. Она тут же просмотрела спины, спускавшихся к ручью детей и всплеснула руками - кого могло не хватать? Конечно, Маши. Крикнула Михаила Ильича, что ушёл с мальчишками вперёд:

- Машу не видел? Спроси детей!

- Опять? - мотнул головой тот, быстро переговорил с детьми и ответил громко, - Мальчишки говорят, она пять минут назад возле валуна, что за "каменной рекой", присела! Может по надобности?..

 Мальчишки на это сразу рассмеялись.

- Ладно, идите! - крикнула им Маргарита Сергеевна, - Я посмотрю. Не ждите, мы догоним!

 Маргарита Сергеевна спустилась обратно в седловину, благо было не так и далеко, и сразу увидела Машу. Та не сидела, а стояла возле большого валуна на россыпи плоских беспорядочных, набросанных друг на друга скальных плит. Плиты лежали на ровной поверхности седловины и на первый взгляд было совершенно непонятно, как они сюда могли попасть. Одни научные мужи говорили, что эти камни скатились с горы, другие учёные рассказывали, что эти камни, плиты и прочее - всего-навсего обычное вспучивание почвы. За тысячелетия местные горы просто рушились и куски пород просто выпирало изнутри наружу. Весили такие камни и плиты по центнеру каждый, некоторые и тонны. Обычно возле них и даже на них самих вырастал лишайник и мох, из-под плит начинала пробиваться трава и карликовая берёзка. Поэтому всякие трещины или небольшие расщелины между этими плитами иногда увидеть было просто невозможно.

 Маргарита Сергеевна помахала Маше рукой и, крикнув, позвала домой. Маша беспомощно махнула в ответ и как-то беспомощно что-то пискнула тоненьким голосом. До Маши было совсем недалеко - не более полусотни метров. Маргарита Сергеевна подошла к своей ученице и тихонько ахнула - одна нога Маши была зажата плитами чуть ли не до колена. Джинсы на этой ноге задрались, а в расщелине едва видно проглядывал капроновый чулок с небольшим подтёком крови. Маша хныкала с мокрыми глазами и мокрыми щеками. Стояла она неуверенно, как стоят люди на одной ноге, балансируя руками, и раз от разу морщилась, всхлипывая от боли. Маргарита Сергеевна запричитала на первых порах, но быстро взяла себя в руки, сказала:

- Ничего страшно, сейчас мы тебя освободим.

 Она опустилась на колени, просунула руку в расщелину, что-то поискала, спросила удивлённо:

- Ты что "там" до земли не достаёшь?

- Нет, - обиженно проговорила та, - я еле стою, сейчас упаду.

- Нога-то цела?

- Не знаю...

- Болит?

- Ну, не болит, но больно! - пропищала Маша, - Там края острые. Я, кажется, кожу содрала, когда ногу вытянуть хотела... щипет.

- Не шевелись, - попросила Маргарита Сергеевна.

 Она осторожно просунула руку рядом с ногой Маши, ощупала под камнями всё пространство вокруг её ноги, но ничего особенного не нашла - пустота и всё. Машу подвёл всё тот же мох и лишайник - наступила на "зелёнку", нога проскользнула по мокрому, между плитами, а назад выйти не смогла. Так и болталась там в воздухе.

- Ты хоть за меня пока держись, - сказала Маргарита Сергеевна, - всё легче будет. Ногу подними, как можешь выше вверх... я попробую...

- Мне больно, - всхлипнула в который раз девчонка, держась за плечо склонившейся учительницы, - я не могу.

- Сейчас, сейчас, - пообещала Маргарита Сергеевна и, уперевшись обеими руками, попробовала сдвинуть плиту в сторону. С равным успехом можно было упираться в стену дома. Маргарита Сергеевна попробовала сдвинуть вторую плиту, с другой стороны - результат тот же.

- Так, - спокойно, рассудительно произнесла она, - сдвинуть нельзя. Достать ногу нельзя, может получится края плиты отколоть?..

 Маргарита Сергеевна сказала - держись, и ушла искать подходящий булыжник. Потом она долго и упорно стучала камнем то по одной, то по другой плите. Плиты с достоинством, что копилось и сохранялось в них миллионы лет, выдержали все удары. Намучавшись с этой долбёжкой, Маргарита Сергеевна бросила булыжник и уже чуть ли не безнадёжно спросила:

- А может надо обувь снять?

- Да кроссовки-то ни при чём, - всхлипнула Маша, - там щиколотка не пролазит.

- И я дура, - села Маргарита Сергеевна на колени, - отпустила всех на станцию. Вот же дура! Сейчас бы навалились вместе!.. Так.

 Она посмотрела в сторону запада - солнце село и на горы опускались первые сумерки.

- Надо бежать за помощью на станцию, - сказала Маргарита Сергеевна Маше, - не испугаешься здесь одна? Я быстро.

 Маша опустила глаза. Потом подняла их на учителя и заученным тоном героев заокеанских фильмов, спросила:

- У меня есть выбор? - тут же захныкала во всю и едва слышно попросила, - Только Вы быстрее.

- Я быстро, я сейчас! - пообещала Маргарита Сергеевна , поднялась на ноги, - Ты держись. И осторожнее, ногу не сломай. Я сейчас!

 Она пробежала несколько метров, пробежала какие-то секунды. Сзади раздался истошный детский крик. Маргарита Сергеевна остановилась, обернулась на Машу... та стояла на прежнем месте, кричала, зажимала от страха себе рот ладошками, как в исступлении, но опять кричала и тыкала рукой в сторону "каменного" озера. Маргарита Сергеевна перевела взгляд и увидела в какой-то сотне метров от них ещё плохо различимый, небольшой колышащийся бугор. Он хромал на одну лапу и шёл ровно к ним. Шёл спокойно, как ходят медведи вдоль реки или по лесу. У Маргариты Сергеевны перехватило дыхание, а ноги сами стали пятиться назад. Ещё один детский вопль отрезвил её и остановил. Она побежала к Маше, обняла её за плечи и требовательно попросила, сама не зная, что говорит:

- Ты не кричи! Он может нас не заметить и пройдёт мимо. Медведи боятся людей.

 Маша ревела и мотала головой.

- Маша, - попробовала ещё раз Маргарита Сергеевна, тряхнув девчонку за плечи, - не реви! Я здесь... Он пройдёт мимо. Медведи сейчас ложатся в спячку, им не до людей!

 Зверь совсем не собирался проходить мимо, он шёл ровно к людям, изредка останавливаясь, как примеряясь, и водил по сторонам носом. Морда у него при этом задиралась вверх и маленькие глазки, как два уголька, буравили всю окрестную горную тундру. Маргарита Сергеевна попробовала отойти от Маши, там замахать руками, вроде как отвлечь зверя, но тот лишь глянул на неё и целеустремлённо пошёл дальше на девчонку. Маргарита Сергеевна вновь подбежала к Маше, обхватила её голову и прошептала:

- Только ничего не бойся, только ничего не бойся... он просто бродит по горам, закрой глаза и молчи... он увидит, что ему мы не опасны и уйдёт... даже не двигайся... животные уходят, если человек не двигается.

- Маргарита Сергеевна, - тихонько донеслось всё же от Маши, - он нас съест?

- Он никого не съест, - твёрдо сказала она, - нечего не делай. Замри.

 Маргарита Сергеевна, всё также держа голову девчонки в руках, обернулась и увидела, что зверь уже совсем близко, так близко, что видны его звериные глазки, ничего не выражающие маленькие, медвежьи глазки... Время неумолимо сжималось, страшная смерть приближалась неотвратимо. Маша замерла в объятиях учительницы, уткнувшись мордашкой в грудь и схватившись ладошками за её куртку. Маргарита Сергеевна безотрывно смотрела на медведя, медведь подходил, как-то нехотя, спокойно, ровно, гибельно...

 Крик Маши, Фёдор услышал, ещё поднимаясь по склону на седловину. Он сразу же бросил идти по следу, который уходил в сторону и быстро поднялся наверх. Седловина раскинулась перед ним сразу вся - от горы до горы. Сразу, здесь же, от того места, где стоял сейчас Фёдор, шла "каменная река". В полусотне метров, в этих обломках скальных плит, стояло два человека в обнимку. Женщина и девчонка. Со стороны "каменного" озера к ним приближался тот самый хромой шатун... Люди не двигались. Фёдор быстро присел на одно колено, в другое упёрся локтём правой руки и поднял карабин. Дульный срез с крупной мушкой сверху хищно посмотрел на зверя. Вечерний порыв ветра тихо просвистел в канале ствола. Ветер поднялся со стороны медведя. Зверь шёл. Сразу за левой лапой, где-то под мышкой медведя, полсотни метров пуля пролетит за долю секунды... медведь завалится и сдохнет... дойти до людей точно не сможет... или? Федор совместил аккуратно прицел с мушкой... палец спокойно нажал на спусковой крючёк... раздался металлический тихий щелчок... И всё. Осечка. Фёдор быстро передёрнул затвор, нестреляный патрон выскочил прочь, в патронник резко вошёл второй... Зверь был уже в каких-то метрах... Карабин вновь глянул зверю под лапу... щелчок... осечка?.. У Фёдора похолодело в груди. Быть не может?! Так проссто не бывает - две осечки подряд! Старые патроны? Боёк карабина сточился?.. Он передёрнул ещё раз затвор - патрон вылетел целым, Фёдор успел заметить, что капсюль пробит, ямка на нём... Голова загудела, в руках закололо иголками. Зверь практически подошёл вплотную. Куда стрелять? Медведь бывает и с пробитым сердцем ещё бежит какое-то растояние... А здесь? Ударит просто лапой и убьёт обеих... Не понимая, что делает, мальчик поднялся на ноги, стоя с рук прицелился прямо в голову зверя... зверь подошёл к людям вплотную и в один миг поднялся на задние лапы... ствол карабина поднялся за ним... зверь рыкнул негромко... палец Фёдора нажал на спусковой крючок... приклад сильно, привычно ударил в плечо, резко, пронзительно щёлкнул в горах выстрел, раскатившись по седловине... и пуля ушла в медведя...

 Маргарита Сергеевна держала голову Маши в объятиях и лихорадочно думала только об одном - лишь бы девочка не видела, лишь бы девочка не увидела ничего... лишь бы сразу... быстро и мгновенно. Маргарита Сергеевна не отвернулась от зверя и смотрела на него всё время, словно загипнотизированная. Губы её что-то шептали, но она себя не слышала, хотела только одного - чтоб всё быстро... всё быстро...

 Зверь подошёл и на последних каких-то пяти метрах как рывок сделал: пасть его открылась, оттуда выкатился медвежий рык, потом зверь очень быстро и легко встал на задние лапы и оказался выше людей, выше на целую свою громадную, медвежью голову... Маргарите Сергеевне показалось что она увидела несущуюся к её лицу когтистую лапу... Всё!

 В этот короткий миг, страшный миг исхода, тихий и смиренный... раздался едва слышный глухой удар, который сменился треском лопнувшей кости, и голова медведя, словно взорвавшись изнутри, разлетелась на куски в стороны... горы тут же отразились эхом пронзительного выстрела. Медведь стоял без черепа с открытами глазками... Ужас был такой, что уж лучше бы убили. Потом лапы обмякли и зверь повалился тяжело и грузно вначале на бок, потом на огромный каменный валун, запачкав его кровью, потом соскользнул вниз с валуна и грохнулся навзничь, слегка скатившись в сторону.

 Маргарита Сергеевна стояла не дыша. Она ничего не понимала. Она вроде уже потом слышала выстрел... где-то... Она так и держала дрожжащую Машу, всё ещё пытаясь её зашитить. Здесь она попробовала вздохнуть побольше воздуха - получилось. Зажмурила глаза, вновь открыла - нет, медведя не было. Был и сгинул. Из-за валуна его и видно отсюда не было. Что же это? Маргарита Сергеевна отглянулась - никого. Что же это?.. Она вновь оглянулась. И здесь увидела мальчика. Совсем ребёнок. Такой же как её семиклассники, или даже младше. Обычный ребёнок. И одет по-обычному - куртка, штаны, сапоги... Ребёнок? В руках он держал карабин. Такой когда-то она видела у отца. Это было не охотничье ружьё.

 Мальчик подошёл к ним, посмотрел узкими глазами на обеих и пошёл к медведю, ничего не сказав. Маргарита Сергеевна отпустила Машу и они, теперь вдвоём, смотрели на мальчишку, боясь что-то сказать или спросить. Осмотрев медведя, тот вернулся к ним и, держа карабин стволом вниз, дёрнул на себя затвор - оттуда выскочил жёлтый патрон и упал рядом на мох. Мальчишка поднял его, понюхал жжёный порох и протянул его Маргарите Сергеевне.

- Повезло, - сказал он чисто, совершенно без акцента, - последний.

 Маргарита Сергеевна молча приняла подарок, глупо повертела его в пальцах, дальше глупо также спросила:

- Мальчик, ты кто?

 Если бы он сейчас ответил, что он - Супермен и прилетел сюда с далёкой планеты Криптон, она бы поверила. Но мальчишка посмотрел на них внимательно и ответил, как само собой разумеющееся:

- Человек.

- Я понимаю, - сглотнула она, - ты откуда?

- А-а, - протянул он обычно, - недалеко тут. Со стойбища. Оленеводы мы. Весь день его искал.

 И кивнул в сторону камня, за которым валялся труп зверя.

- Людоед, - договорил Фёдор.

 Посмотрел на зажатую ногу Маши и спросил:

- А у вас что?

- Ногу зажало, - ответила Маргарита Сергеевна как во сне, - вытащить не можем.

- Я-ясно, - протянул он.

 Он был так спокоен, словно только что убил утку и собирался её готовить.

- Мы пытались, но у нас ничего не получается, - как оправдалась Маргарита Сергеевна, - камни тяжёлые. Ты не знаешь, что можно сделать?

- Посмотрим, - рассудительно ответил Фёдор и присел рядом перед ногой Маши.

 Маша смотрела сверху на мальчишку и вытирала ладошкой мокрые глаза. Она приходила в себя намного быстрее своей учительницы. Фёдор просунул руку в расщелину и что-то там поискал, после ощупал кроссовок Маши внутри, на что она сказала капризно:

- Ай!

 Маргарита Сергеевна даже опешила от этого кокетства. Фёдор вынул руку из расщелины и произнёс:

- Ботинок надо снять. Потом посмотрим, - и поднял глаза на Машу. Маша громко выдохнула носиком и разрешила куда в горы:

- Пожа-алуйста!.. Снимайте.

 Маргарита Сергеевна опешила вторично - две минуту назад они с Машей погибали.

 Фёдор осторожно снял с ноги Маши обувь и достал кроссовок наружу, потом осторожно взял там, в расщелине, Машу за ногу и спросил у неё:

- Повернуть можешь? В сторону.

- У меня кожа содрана, - как отрезала она, чтоб не приставал с глупыми вопросами.

- Я вижу; ты осторожно?

 Маша, держась за учительницу, всем видом показывая, что ей-то всё равно, повернула ногу.

- Теперь вверх, - сказал Фёдор. Маша потянула ногу наверх и тут же от боли резко вздохнула сквозь зубы.

- Я-ясно, - сказал Фёдор и встал, - придется разрезать чулок там... внизу... будет немного больно. Иначе никак.

- Мальчик, делай что надо, - разрешила Маргарита Сергеевна.

 Фёдор ушёл за камень к зверю и появился очень быстро. В одной руке у него был небольшой, хищный нож, в другой он держал что-то совершенно отвратительное на вид, липкое, кровяное и капающее...

- Что это? - испугалась Маргарита Сергеевна.

- Жир, - ответил он спокойно, - с медведя. Ногу смажем - проскользнёт.

 Он быстро разделал её чулок на ступне своим ножом, Маша даже не почувствовала ничего, потом просунул туда руку с жиром и смазал её ступню. Маша за это время тридцать раз вздыхала и говорила недовольно - ой... Всем видом своим Маша давала Фёдору знать, что терпит его выходки здесь только потому, что учительница ему это разрешила. Фёдор же закончив смазывать ногу, выбросил оставшийся кусок жира в сторону, опустил руку в ращелину, подставив её под стопу Маши и сказал:

- Тяни!

 Маша потянула, отчаянно морщась от боли. Фёдор быстро, молча, просунул руку с ножом внутрь расщелины и там резко, но легонько ударил остриём ножа Маше в стопу. Маша вскрикнула от неожиданности и... выдернула ногу. Секунду все стояли и молчали, плохо понимая, что всё закончилось. Первой опомнилась Маша.

- Вот дурак! - милым голосом, любезно поблагодарила она, - Больно же?

 Фёдор на это только улыбнулся, сказал - теперь перевязать надо. Сел и тут же принялся вытирать нож о мох. Маргарита Сергеевна быстро достала из кармана совершенно целую упаковку бинта, вскрыла её и, охая и ахая от восторга, стала аккуратно бинтовать ногу Маши. Та сидела, словно её здесь рядом и не было.

- Мальчик, - обратилась Маргарита Сергеевна, - тебя как звать?

- Фёдор.

- А лет тебя сколько?

- Двенадцать, - ответил он, потом спрятал нож и в свою очередь спросил, - А вы кто?

- Мы?.. Я учитель. Меня зовут Маргарита Сергеевна, а это Маша, моя ученица.

 Маша на это хмыкнула тихо, вновь показав, что её-то точно здесь ничего не интересует.

- Мы сюда в поход приехали.

 Фёдор посмотрел на них поочерёдно, улыбнулся незаметно и ответил:

- А мы тут живём.

 Сумерки становились гуще. С востока небосвод уже темнел первой бархатной синевой подходящего вечера. Светлая полоска заката становилась тоньше, небо блекло на глазах.

- Вам на станцию надо? - спросил Фёдор.

- Да, - растерянно ответила Маргарита Сергеевна, завязывая бинт на узел, - сегодня уже не успеваем. Завтра уедем. Мы из Харлова.

 Фёдор кивнул головой, посмотрел на небо - с востока на запад, потом заключил:

- Скоро ночь. Дойдёте?

- Да, - неуверенно ответила Маргарита Сергеевна, - я в этих местах родилась, что-то помню... дойдём. Тут же ущельем? Волчьим?.. Так? Маша, вставай, темнеет. Ходить можешь?

 Маша обулась, встала, прошлась несколько неуверенно, вперёд - назад и сказала нервозно:

- Болит, конечно... но идти же надо?

- Через Волчье пойдёте? - спросил вновь Фёдор.

- Да, - Маргарита Сергеевна оглянулась в сумерках не очень уверенно, - так короче... туда вон. А ты, домой?..

- Я вас доведу, - как-то решительно, совсем по-мужски сказал Фёдор, смотря в землю. - Мало ли что?

 Он поднялся с земли, достал из кармана два патрона, что дали осечку, показал им на ладони и проговорил горестно:

- Осечку дали... третий стрелял... странно всё. А так бы, я его ещё там вон взял, - и кивнул в сторону откуда шёл медведь.

 Маргарита Сергеевна и Маша безотрывно смотрели на патроны в руке Фёдора, потом Маргарита Сергеевна осторожно взяла один, поводила пальцем по медной пуле, как вросшей в гильзу, и спросила:

- Такая же убила его?

- Такая, - ответил он и вставил бракованный патрон в магазин карабина, потом вставил и второй.

- Ты же говорил - осечку дали? - удивилась Маргарита Сергеевна.

- А бывает, второй раз стреляют, - ответил по-хозяйски он, - пойдёмте?

- А стойбище твоё где?

- Там, - махнул он рукой в горы в обратном направлении.

- А как же ты?.. - то ли удивилась, то ли опять растерялась Маргарита Сергеевна.

- Да вы не думайте, - просто отмахнулся Фёдор, - я тут дома, знаю всё. Скоро луна выйдет, светло будет. Я ночью часто хожу. Пойдёмте.

 И первым пошёл в сторону ущелья. Маргарита Сергеевна и Маша переглянулись. Маша безразлично хмыкнула, словно её это всё никак не касалось, и пошла за Фёдором. Маргарита Сергеевна сказала себе: "Что ж", - и зашагала за ними. Уходя, обе, совсем того не желая, обернулись в сторону убитого медведя. Зверь торчал из-за валуна разбитой головой.

 Они поднялись с седловины к длинному, невысокому хребту Волчьего ущелья уже когда стемнело. Подошедшая ночь стёрла своим покрывалом все детали горной тундры, упрятав в сумраке все тропинки, скальные выросты, громадные валуны и даже береговые леса вдоль ручьёв и речек. Всё превратилось в чёрные силуэты, чёрные очертания, бесформенные чёрные тени на такой же чёрной земле. Очертания гор просматривались на тёмном небе тоже одним сплошным контуром. Луна пряталась за ним и, когда вышла, была ещё бледная, жёлтая, совсем слабая и большая. Пока шли до ущелья, луна успела немного подняться по небосводу, желтизна с неё сошла и ночное светило засияло вполную силу.

 В ущелье спускались цепочкой за Фёдором. Он вёл их уверенно, ни разу не сбившись ни на метр в сторону. Он и в ущелье вошёл там, где был более пологий уклон, чтобы не прыгать и не скакать на уступах, как это делали они, когда шли к "каменному" озеру. А выйдя к ручью, повёл их одним берегом, и по тому, что по ногам зашелестела густая трава, Маргарита Сергеевна поняла, что тропинка здесь не столько переходит с берега на берег, сколько просто прячется в высокой траве и её просто не видно. Ручей бежал всё также быстро, вода падала с уступа на уступ, катилась по камням, крутила поворотами, сужалась в горловины тугим течением и вновь выходила на широкое русло. Ночью все эти звуки стали таинственными, загадочными. Несколько раз Маргарита Сергеевна поблагодарила судьбу за то, что Фёдор их решил проводить. Уже давно бы ноги себе переломали в этой темноте. Луна сюда ещё не умудрилась заглянуть своими холодными лучами, висела над горами ниже. Фёдор шёл и постоянно сообщал:

- Осторожно, здесь дерево... здесь куст высокий, глаза берегите... ступенька, камень... ветки рукой держите... яма, давайте руку... опять кусты...

 Спускались они, пожалуй, быстрее чем поднимались днём. В берёзовую рощу вошли скоро и пошли прямо через неё на далёкие огоньки лунных бликов на реке, что просматривались сквозь жёлтую полуопавшую листву. Скоро они вышли за большой горный выступ и луна показалась перед ними уже во всей своей красе. Мелькнула меж веток и засверкала на небе путеводным светом. В роще идти стало легче. Фёдор увёл их с ручья, и они пошли почти напрямую. Местность здесь была ещё горная, последний склон перед долиной, перед рекой, железной дорогой и станцией Собь. Маша пару раз сказала своё знаменитое "Ой". Вскоре она попросила остановиться - нога заболела. Фёдор, остановившись тут же сел под деревом, на самом краю, и облокотился спиной о ствол. Маша села сбоку, под такой же берёзой. Маргарита Сергеевна села рядом с ней. Берёзы были высокие, раскидистые. Сквозь листву проглядывалось чёрное, звёздное небо. Фёдор поднял голову - звёзды мерцали так же как и вчера, но ни одна из них не хотела падать вниз. Фёдор даже старался не моргать глазами лишний раз, чтоб не пропустить полёт рухнувшей звезды, но те упрямо сидели на чёрном небосводе, как гвоздями прибитые. Может он смотрел не в ту сторону? Здесь ему не видна была Полярная звезда, она в самом верху неба сидит, а там очень много листьев на берёзе. Потому смотреть можно было только наикосок, туда, где звёзды висели над рекой.

- Маргарита Сергеевна, - тихо спросил он, - а Вы про звёзды что-нибудь знаете?

 Маргарита Сергеевна вздрогнула, хотела подняться, но быстро опомнилась, лишь повернулась к мальчику корпусом, шелестнув сухими листьями и переспросила:

- Что про звёзды?.. Я не поняла, Фёдор?

- Просто. Про звёзды, - как мог, сказал он, - видели как падают?

- Падают? - всё не могла она сориентироваться, - Нет, не видела. А где?

- На небе, - разумно сказал Фёдор, - я вчера видел... и ночью ещё раньше. А охотник, что на вездеходе приезжали, те что медведя этого ищут, он сказал, что это пылинки в воздухе сгорают... из космоса, - Фёдор остановился, потом договорил, - метеорный поток.

 - Ах, вон ты про что, - вздохнула Маргарита Сергеевна, - а где ты видел? Давай вместе посмотрим?

- А я здесь не знаю, куда смотреть? Надо Полярную найти... там рядом.

- Так выйдем из рощи и посмотрим, - предложила она, - согласен? Тут же, вон рукой подать.

- Да я-то что, - сказал Фёдор, - если вы не спешите.

 Что в горах, что невдалеке у подножия берёзовая роща начиналась и заканчивалась внезапно. Как граница существовала - там деревья могут расти, а здесь ещё нет. Когда они успешно миновали до конца все берёзы и вышли на опушку, перед ними внизу, в полукилометре, у самой реки, что тёмной лентой серебрилась под луной, сверкнула огнями станция.

- Уже рядом, - указал стволом карабина на станцию Фёдор.

 На окраине рощи они вновь остановились. Здесь было намного светлее, чем в лесу и вся окружающая местность горного склона хорошо просматривалась. Луна сияла уже во всю силу. Склон здесь несколько обрывался, становился крутоват, а тропинка шла вниз, вдоль него, примостившись сбоку. Маша тут же нашла какой-то рыхлый берёзовый пень, присела, притянув к себе больную ногу. Маргарита Сергеевна посмотрела на небо и спросила Фёдора:

- Так где, Фёдор, то место, где звёзды падают? Вон же Полярная, правильно?..

- Да, - негромко ответил он. Смотря вверх, - слева смотрите - квадратик неровный... из четырёх звёзд, видите?

- Вижу, - ответила Маргарита Сергеевна и указала рукой, - этот?

 Фёдор подошёл к ней, глянул туда и оживлённо подтвердил:

- Да, да. И от него такая цепочка... вон видите, как река? С поворотом внизу...

- Вижу, - ответила она, - значит там надо ждать?

- Там.

- Маша, - обратилась она, - посидим немного?

- Конечно, посидим, - согласилась та, - а мне покажите? Я тоже хочу посмотреть, как звёзды падают.

- Иди к нам, - позвала её Маргарита Сергеевна, - здесь вместе на траву вон сядем... может и в самом деле повезёт? Увидим звездопад. Я слышала, что это не так часто бывает. Фёдор, а ты когда последний раз видел?

- Вчера, - ответил тот.

 Они расселись в одну линию. Фёдор сел в середине и Маша, задрав голову в небо, спрашивала его требовательно с некоторой женской нетерпимостью и поспешностью:

- Ну где, где? Вон там? Это?..

- Вон Полярная, - терпеливо объяснял он, - слева квадратик, а внизу цепочкой звёзды пошли, видишь?

- Ой, ну я не знаю! - возмущалась Маша, - Где ты там увидел цепочку? Где?.. Вон то?.. Мама дорогая, какая это цепочка? Крупа разбросанная!..

- А в какую сторону они падают? - спросила на всякий случай Маргарита Сергеевна.

- Так в разные, - бестолково ответил он.

 Звёзды, разбросанные на небе в полном беспорядке, горели столь же неорганизованно - какая ярче, какая приглушённее. Чёрное небо было непроницаемо и от этого казалось бездонным. Луна, пробиравшаяся меж звёзд, на самых верх небосвода, сияла столь ослепительно, что вокруг неё образовывалось прозрачное кольцо белого свечения. На горы тут же упало необозримое лунное покрывало, а внизу, на реке, заискрились продолговатым пятнышком холодные, лунные огоньки.

- Фёдор, а ты не пробовал книги читать по астрономии? - спросила Маргарита Сергеевна, не отрывая взгляда от неба.

- По астрономии? - переспросил он, словно запоминал это слово. Он уже его слышал вчера от вездеходчика, но сразу запомнить не успел тогда и вот снова...

- Да. Это про космос, про звёзды. В старших классах изучают. Ты учился в школе?

- Четыре года, - ответил он, - в интернате.

- Может тебе надо дальше учиться?

- Зачем? - чистосердечно удивился он, посмотрев на Маргариту Сергеевну.

- Чтоб знать... - повернулась она к нему, - что такое космос, метеорный поток,.. отчего звёзды падают... не думал?

 Фёдор мотнул головой, а Маргарита Сергеевна договорила:

- Может это стоит того?

 Он повернулся вновь на небо и ответил вопросом, осторожно, как, боясь ошибиться:

- А Вы не знаете?

Маргарита Сергеевна задумалась, потом сказала:

- У меня другой предмет изучения... история... конечно, я что-то знаю про космос, про звёзды... в общем понимании.

- Так скажите? - предложил Фёдор.

 Маргарита Сергеевна задумалась, потом сказала или предложила:

- Давай вначале увидим?

 На удивление, особенно долго ждать не пришлось. Их безотрывное разглядывание небольшого ночного участка неба было вознаграждено сполна. Вначале внезапно вспыхнувшая звезда прочертила собой тот самый "квадратик" на небе, потом пронеслась в один миг вниз и разрезала звёздную "цепочку". И Маргарита Сергеевна и Маша, при первой же загоревшейся звезде, громко вскрикнули, после чего Маргарита Сергеевна тихо ойкнула, а Маша чуть не завизжала от восторга. Когда вторая звезда прошлась по небосводу белым лучом, Маша уже ткнула в неё пальцем и радостно крикнула:

- Вон, вон!.. Смотрите!

 Только Фёдор сидел тихо, смотрел на небесное представление и, наверное, ждал от Маргариты Сергеевны разъяснений. Потом упала третья, четвёртая, пятая... ещё одна... ещё... Фёдор насчитал девять штук, после чего звёзды замерли и остановились. Как-то сразу стало всем понятно, что ночное действие закончилось.

- Так как Вы думаете? - спросил Фёдор, - Звзёды это... или пылинки?

 Маргарита Сергеевна посмотрела в горную, чёрную даль, куда-то через реку, может, на такой же склон горы, на котором сейчас сидели они, и... не смогла ответить. Конечно же, если говорить об этом серьёзно, метеорный поток, он и есть - метеорный поток. И, конечно же, если Земля проходит сквозь такое облако космической пыли, то те частицы, что попадают в атмосферу, сгорают в ней ярко и быстро. Но что тогда делать со звездными дождями? Особенно когда тебе двенадцать лет? Что делать с тем, что "пока звезда падает - загадывай желание"? И что делать, если у человека, в его двенадцать лет просыпается поэзия в душе?.. Позволить, чтоб её унёс метеорный поток? Маргарита Сергеевна поймала себя на мысли, что она сегодня впервые в жизни увидела, как падали звёзды. А если бы она это увидела в свои двенадцать лет?..

- Видишь ли, Фёдор, - произнесла она задумчиво, а может даже растерянно, - я думаю, ответить на это одним словом нельзя.

- Почему? - очень быстро переспросил он.

- Потому что в жизни нельзя быть таким категоричным... да - нет, плохо - хорошо, звезда - не звезда... если рассмотреть это более подробно, то любая звезда состоит из таких вот маленьких звёздочек, что падают с неба...

- Звезда состоит из пылинок? - как понял он.

- Конечно. Всё состоит из чего-то, как наше Солнце, как наша Земля, как мы с тобой...

- Или как я, - тут же раздалось от Маши.

- Наука, - дальше рассказала Маргарита Сергеевна, - рассматривает это как метеоритный дождь, а человек, который наукой не занимается, смотрит на небо и видит, что падают звёзды... Кстати, ты знаешь, что когда падают звёзды, надо загадывать желание?

- Зачем?

- Как зачем? - удивилась она, - Это обычай народный, пока падает звезда, надо загадать желание и оно сбудется. Только надо успеть пока она не погасла.

- Разве можно успеть? - удивился он искренне и посмотрел на небо.

- Можно... одни словом. Подумай, какое желание у тебя есть из одного слова?

 Фёдор промолчал, как задумавшись, а Маргарита Сергеевна вернулась к своей теме и договорила:

- Ты всё же подумай, учиться дальше или нет? Знания всегда пригодятся, если ты задаёшься такими вопросами, Фёдор. Неважно кем ты будешь в жизни. Подумай.

- Я подумаю, - ответил он туманно.

- И торопись. Учиться надо всё же в юном возрасте.

- А книги есть какие-нибудь, - спросил он, - где можно узнать... про метеорный поток?

- Конечно, есть, - как-то даже обрадовалась Маргарита Сергеевна, - вы же часто кочуете рядом с городом или посёлком. Зайди в книжный магазин, спроси что-нибудь по астрономии.

- По астрономии, - повторил Фёдор, глаза вниз опустил, вновь шевельнул губами, как запоминал.

- У моей старшей сестры есть учебник по астрономии, - громко проснулась Маша, - я могу принести в школу... ой!..

 Она внезаапно замолчала и рот ладошками закрыла.

- Что случилось? - взглянула на неё в лунном свете Маргарита Сергеевна.

- Я "там"... - она с тихим ужасом вспомнила место, - свою папку в гербарием забыла...

- Не волнуйся, - успокоила Маргарита Сергеевна, - никому твоя папка, "там" не нужна. Заберём завтра. Или мальчишек пошлём с Михаилом Ильичом. Они, наверное, захотят на медведя посмотреть.

- Посмотрите, - позвал их Фёдор, вытянул руку вперёд и указал куда-то вниз, под гору, где от станции, в свете неоновых огней, шло в их направлении несколько мужских фигур, - наверное, вас ищут.

- Не очень-то они торопятся, - пробормотала Маргарита Сергеевна, - ещё бы заполночь пошли нас искать.

 Группа людей с фонарями прошла вдоль гор по железной дороге, свернула на тропу, что вела в берёзовую рощу и стала подниматься вверх. Здесь, на откосе, среди кустов, фигуры людей сразу же утонули в ночной темноте, и только сильные лучи фонарей беспокойно рыскали по сторонам, выхватывая жёлтым, пронзительным светом узкие участки горной тундры.

- На светлячков похожи, - сказала Маша.

- Маргарита Сергеевна, - как-то неловко произнёс Фёдор, - а если я приеду к Вам в школу... Вы мне можете дать почитать учебник Маши?..

 Он сказал это таким голосом, словно просил по меньшей мере в личное пользование всю школьную библиотеку.

- Да, боже мой, конечно смогу! - воскликнула Маргарита Сергеевна, - Я найду тебе у нас не одну книжку по астрономии! Обязательно приезжай!

- Кстати, - тут же вклинилась в разговор Маша, - у моей сестры была ещё и звёздная карта, там даже названия звёзд написаны и все созвездия нарисованы, какая как называется! Я могу тебе принести в школу.

- А ей не нужно? - вновь осведомился Фёдор осторожно, похоже, не привыкший в этой жизни что-нибудь просить.

- Так она уже школу закончила! - как похвасталась та.

- Фёдор, - твёрдым голосом произнесла Маргарита Сергеевна, - ты не о чём не думай, ты приезжай сразу, как только сможешь. Я работаю в первой школе, сразу найдёшь, любой покажет в городе.

- Ой, смотрите, - воскликнула Маша, - опять!

 Все как по команде глянули на небо.

- Вон, вон! - ткнула сразу она рукой, где увидела упавшую звезду.

 Космическое представление повторилось. Три "звезды", одна за одной, светящимися полосками, как разбежались в разные стороны из одной точки и сиюсекундно угасли. Через какую-то минуту вспыхнула ещё одна, сверкнула в небе, задержавшись чуть дольше обычного и рухнула в пучину космоса.

- Нет, - сказала Маргарита Сергеевна, - наука - наукой, а падают, конечно, звёзды...

- Конечно, звёзды! - заверещала Маша, - А я успела загадать!

- И я успел, - сказал Фёдор.

- Молодцы, - похвалила их Маргарита Сергеевна, - а вот, кажется, наконец, и наши спасатели.

 Сквозь густую растительность пробились огни фонарей, и через некоторое время к ним, на опушку леса, вышла группа людей. Кроме Михаила Ильича и увязавшихся с ним двух мальчишек, рядом стояло ещё трое мужчин с ружьями, наверное, станционные обходчики.

 После первых "охов и вздохов", Маргарита Сергеевна и Маша были отруганы по всем правилам чисто мужской словесности, потому как они - мужчины - уже передумали бог знает что и о чём, а эти две девушки... сидят тут... живые-здоровые! Нет, оно, конечно, хорошо, но нельзя же так?.. На все эти вопли, Маргарита Сергеевна как невзначай заметила, не слишком ли долго они там "передумывали"? Так ведь можно было и до утра "передумывать". Фёдор во время разговора остался сидеть, лишь только пытаясь укрыть глаза ладонью, от света фонарей. Раз от разу он всё же опять поглядывал на небо - пролетит ещё одна звезда или нет?

 Когда основные страсти улеглись и Маргарита Сергеевна рассказала о медведе-шатуне и о Фёдоре, мужчины замолчали и наконец заметили сидевшего тут мальчишку с карабином в руках. Маша выждала пока оба её одноклассника рассмотрят Фёдора, отшла ото всех и демонстративно села на траву рядом с ним. Села и спросила негромко, но так... чтоб все слышали:

- Больше звёзд не видел?

 Голос её дал одноклассникам понять, что звёзды - это какая-то их личная тайна.

- Нет, - просто ответил Фёдор, - наверное, сегодня больше не будет.

 К ним подошла Маргарита Сергеевна, спросила:

- Фёдор, а может ты с нами пойдёшь? Переночуешь на станции, а утром домой? Как сейчас идти? Ночью?

- Так светло же, - удивился он, поднялся с земли, глянул на сияющую луну, - туч нет, идти можно. Мне здесь недолго. Я прямо пойду, через часа три дома буду.

 Маргарита Сергеевна не стала с ним спорить. В своих поступках, Фёдор был уже совершенно взрослым человеком. Она лишь взяла у Михаила Ильича длинный, цилиндрический фонарь и протянула его со словами, чтоб не дать возможности тому отказаться:

- Возьми с собой. Нет, я знаю, что светло как днём, а ты и так дойдёшь. Просто возьми на память. Увидишь его, вспомнишь нас, да и приехать за учебниками не забудешь. Бери, бери, а то мы с Машей обидимся.

- Ну, это же пода-арок, Фёдор! - как-то совсем взрослым голосом произнесла Маша.

 Фёдор осторожно взял, посмотрел как тот светит далеко и выключил тут же фонарь. После сказал негромко - спасибо. Закончив с подарком, он подошёл неспеша к трём мужчинам и сказал:

- Вы со станции?

 Те кивнули механически, похоже всё ещё с трудом веря, что этот мальчишка завалил хромого шатуна.

- Вездеход если увидите, скажите им - хромой в седловине лежит, тут сразу за Волчьим ущельем... близко.

 Сказал всем - до свидания, и пошёл обратно в лес. Чернота берёзовой рощи укрыла его с первых шагов. Вошёл в лес - как пропал. Словно и не было. Словно всё - кошмарный сон.

 Ночью в горах случились первые настоящие заморозки. А к утру небо заполонили тучи и в долине реки Собь пошёл первый снег. Бабье лето закончилось.

 2003г., 2010г. Воркута 

← Вернуться к списку