Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

История и мы

Первое поражение вермахта


 Глава о сражении под Москвой из книги британского историка Джеффри Робертса “Войны Сталина”, которая вышла одновременно в США и Великобритании (J. Roberts, “Stalin’s Wars”, Yale University Press, New Haven and London). Это не первая британского автора о Великой Отечественной войне. Несколько лет назад вышло на русском языке его исследование “Сталинград. Битва, которая изменила историю”. Глава большая по объему, и мы предлагаем ее в изложении.

 

Сражение за Москву началось с двух страшных бедствий. В начале октября семь советских армий попали в немецкий капкан под Брянском и Вязьмой. Три фронта, оборонявшие подступы к Москве — Брянский, Западный и Резервный, — понесли страшный урон. Потеряно 64 стрелковые дивизии, 11 танковых бригад и 50 артиллерийских полков.

 

Признания гитлеровцев

 

Федор фон БОК,

фельдмаршал, командующий группы армий “Центр” 7.12.1941.

Ужасный день... В ошеломляюще короткий срок русский снова поставил на ноги разгромленные дивизии, бросил на угрожаемые участки фронта новые из Сибири, Ирана и с Кавказа и стремится заменить свою потерянную артиллерию множеством ракетных орудий. В противоположность этому, сила немецких дивизий в результате непрерывных боев уменьшилась более чем наполовину; боеспособность танковых войск стала и того гораздо меньше... Стремление разгромить его (то есть СССР. — Ред.) коротким штурмом “стоило максимального использования всех сил”. Но это было заблуждение, и теперь группа армий вынуждена в самых тяжелых условиях переходить к обороне.

 

Из военного дневника

 

Вальтер ВАРЛИМОНТ,

генерал-лейтенант, зам. начальника штаба оперативного руководства ОКВ (ставка Гитлера), вместе с Йодлем, начальником этого штаба, разработал план нападения на СССР — план “Барбаросса”

 

Первые выводы прозвучали в директиве ОКВ № 39 (от 8 декабря 1941 г.). В ней армия получила приказ полностью отказаться от “всех крупных наступательных операций и перейти к обороне”; в качестве причин указывались “суровая зимняя погода, наступившая неожиданно рано, и вытекающие отсюда сложности с пополнением запасов”; на самом же деле это было просто официальное признание ситуации, которую несколькими днями раньше навязал нам противник... Со стратегической точки зрения новые инструкции представляли собой не что иное, как признание банкротства гитлеровского военного плана, составленного в июле 1940 года (то есть плана “молниеносной войны”).

 

Из книги “В ставке Гитлера”

 

Гейнц ГУДЕРИАН,

генерал-полковник,

командующий 2-й танковой армией

 

Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьезное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям.

Меня посетил Рихтгофен (фельдмаршал авиации. — Ред.). Мы с ним долго беседовали с глазу на глаз и установили, что имеем одинаковый взгляд на сложившуюся обстановку. ...У нас недооценили силы противника, размеры его территории и суровость климата, и за это приходится теперь расплачиваться.

 

Из книги

“Воспоминания солдата”

 

Курт фон ТИППЕЛЬСКИРХ,

генерал пехоты, командир 12-го армейского корпуса группы армий “Центр”, затем командующий 4-й армией

 

Наступление на Москву провалилось, цель “победить Советский Союз путем быстротечной военной операции” не удалась. Более того, русские ввели далеко не все свои силы, чтобы остановить наступление. Теперь они видели, что пришло время самим нанести удар... Не успел Гитлер подумать о далеко идущих последствиях неудачного похода на Советский Союз, как на немецкую армию обрушилось русское контрнаступление. Сила удара русских и размах этого контрнаступления были таковы, что поколебали фронт на значительном протяжении и едва не привели к непоправимой катастрофе.

 

Из книги

“История Второй мировой войны”

 

Адольф ГИТЛЕР

 

Разве в Первой мировой войне русский пехотинец не сражался плохо? А теперь он бьется как лев!.. О победе теперь больше нельзя и думать.

 

В разговоре с Йодлем, декабрь 1941 года

 

 

Этот удар, считает Робертс, превосходил во всех отношениях поражения, понесенные Красной армией в июне, августе и сентябре 1941 года.

Отчасти этот разгром объясняется численным превосходством немцев. Группа армий “Центр” насчитывала миллион человек, 1700 танков и самоходных орудий, 14 тыс. артиллерийских стволов и 950 самолетов. У советских обороняющихся войск было 800 тыс. человек, 782 танка и 545 самолетов. Советские войска, ослабленные в августовских и сентябрьских битвах, не имели времени ни окопаться должным образом, ни создать глубоко эшелонированную оборону. Как всегда, были и оперативные просчеты, но простая правда заключалась в том, что немцы воевали и маневрировали лучше. Именно это, вместе с превосходством в живой силе и технике, и принесло им успех. И теперь советская столица оказалась под прямой и непосредственной угрозой.

Сталин отреагировал на ухудшение военного положения тем, что 5 октября дал команду Жукову вылететь из Ленинграда в Москву, а 10 октября назначил его командующим Западным фронтом. 5 октября Ставка Верховного главнокомандования отдала приказ о формировании 10 резервных армий к востоку от Москвы. В ходе сражения за столицу около 100 дивизий были переброшены на центральный участок огромного фронта, включая 9 дивизий с Дальнего Востока.

Несмотря на сосредоточение сил, были разработаны планы по эвакуации из Москвы, и 15 октября приступили к их выполнению. Первыми были эвакуированы в Куйбышев дипломатические представительства и иностранные корреспонденты, народные комиссариаты иностранных дел и обороны. Большую часть персонала Генштаба перевели в Арзамас. Заминировали часть города, чтобы взорвать в случае необходимости.

Все это, считает Робертс, было мерами предосторожности, их приняли не потому, что ожидали падения Москвы, но они породили слухи и панику среди части населения, которое начало покидать город на свой страх и риск. Нервное напряжение удалось снять после того, как по радио выступил А. Щербаков, возглавлявший горком партии. Он заверил, что Сталин остается в столице. Несмотря на все описания так называемого “большого драпа”, подавляющее большинство москвичей не дрогнули перед лицом надвигающейся немецкой угрозы. В октябре—ноябре пять дивизий ополченцев сражались с врагом. А полмиллиона горожан рыли противотанковые рвы и строили противотанковые заграждения на подступах к Москве.

Когда Жуков принял на себя командование, оборона проходила по линии Можайска. Жуков сразу же решил создавать и вторую линию, ближе к городу. К концу октября немцы прорвали или обошли можайскую линию и приблизились к Москве с северо-западного и юго-западного направлений и потеснили обороняющихся в центре. К середине ноября немцев отделяло от города 70 км, но они так и не смогли сделать завершающий бросок. Именно в этот момент Сталин решил внести свой, и, возможно, решающий, вклад в спасение Москвы. Приближалась очередная годовщина большевистской революции, которая всегда отмечалась выступлением партийного руководителя и военным парадом на Красной площади. 1 ноября, вспоминал Жуков, Сталин позвонил и спросил, позволит ли ситуация на фронте отметить годовщину как обычно. Жуков ответил: немцы не в состоянии начать в ближайшие несколько дней наступление главными силами. Торжественное заседание 6 ноября состоялось на станции метро “Маяковская” (Жуков был на нем.).

Доклад Сталина Робертс называет мастерским. И выделяет в нем следующие моменты: хотя немцы и стояли у ворот Москвы, хотя над страной и нависла серьезная опасность, первые месяцы показали, что план “молниеносной войны” провалился. Сталин объяснил это тремя причинами: Гитлеру не удалось вовлечь во всеобщую коалицию против СССР ни Великобританию, ни США; расчет гитлеровцев на непрочность советского строя и тыла, на межнациональные конфликты не оправдался; немцы недооценили силу Красной армии, рассчитывая, что беспрепятственно продвинутся в глубь страны.

Сталин подчеркнул, что немецкие захватчики ведут истребительную войну с народами СССР и, в частности, под угрозой уничтожения оказалась великая русская нация и ее культура. Разгром Гитлера, утверждал он, неизбежен, поскольку коалиция СССР — Великобритания — Соединенные Штаты, мощнейший экономический союз, произведет больше моторов, что и решит судьбу войны. “Современная война, — говорил он, — есть война моторов. Войну выиграет тот, у кого будет подавляющее преобладание в производстве моторов”.

Завершая доклад, он сказал, что Советский Союз ведет справедливую войну, борется за освобождение порабощенных народов Европы и народов СССР.

На следующий день прошел парад на Красной площади. “Великая освободительная миссия выпала на вашу долю, — говорил Сталин, обращаясь к воинам, стоявшим на главной площади страны. — Будьте же достойны этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Пусть осеняет вас победоносное знамя великого Ленина”.

Что поражало в докладе и в этой речи, замечает Робертс, так это полное отсутствие каких-либо ссылок на коммунистическую партию. Ленин был упомянут среди других имен героического пантеона России. Конечно, пишет автор, Сталин “не списывал” партию; совсем нет, она оставалась главным инструментом всеобщей мобилизации сил в войне. Умолчание о ней в докладе означало вот что: он рассчитывал на такое патриотическое единство, которое выходит далеко за пределы членов партии.

Доклад и речь на Красной площади были напечатаны в советской прессе. В последующие дни военная цензура изучила миллионы писем на фронт и с фронта и отметила значительный подъем в настроении людей. Из Ленинграда, например, сообщали: рабочие, управленцы и представители интеллектуального труда говорят, что эти выступления вселяют уверенность и вносят ясность в перспективы войны: неистощимые резервы и мощь СССР гарантируют полный слом германского фашизма, а помощь США и Великобритании, о которой говорил Сталин, ускорит разгром агрессоров.

В середине ноября немцы возобновили наступление и в нескольких местах приблизились к столице. Советская оборона прогибалась, но не уступала ключевые рубежи, например город Тулу. Наконец, Ставка выделила резервы, чтобы прикрыть образовавшиеся прорехи в обороне и окончательно остановить немцев. В начале декабря наступление вермахта полностью выдохлось. Усталость немецких войск, трудности снабжения из-за растянутых коммуникаций, зимняя погода — все это сыграло свою роль. Но решающим фактором стали резервы Ставки. Они были достаточны не только для того, чтобы защищать столицу, но и для наступления. И Жуков был уже готов нанести свой контрудар.

30 ноября Жуков представил Сталину план контрнаступления под Москвой. И пять дней спустя операция началась. Жуков спланировал удары по вражеским силам, охватывающим Москву с севера и юга, с тем, чтобы отбросить их от советской столицы. Сталин был полон энтузиазма в канун контрнаступления. “Русские бывали в Берлине дважды, будут и в третий раз”, — сказал он 3 декабря Владиславу Сикорскому, лидеру польского правительства в изгнании.

К середине декабря немцев отбросили на 100—200 миль (150—300 км) от Москвы. 16 декабря командующий группы армий “Центр” Федор фон Бок обратился к Гитлеру с тем, чтобы он дал разрешение на отступление. Гитлер ответил отказом, приказал “стоять на месте”, запретил какие-либо отходы, требуя фанатичных действий, и это, возможно, спасло тогда вермахт от разгрома.

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru