православный молодежный журнал |
Путешествуем вместеЕгорВспоминается поездка в Псково-Печерскую Лавру. Времени для того, чтобы приложиться к святыням и написать этюд, у нас было в обрез. Солнце стояло уже высоко. Монастырь, в будничный день напоминавший большой корабль, плывущий по морю житейских попечений, уже вмещал в себя всех труждающихся и обремененных и успокаивал их. Обитель принимала паломников со всех уголков мира. Мне вспоминаются иностранцы с оранжевыми флажками, автобус с пенсионерами из Петербурга и группа молодых студентов, руководитель которой решала с монахом, несшим послушание ведением экскурсии, вопрос о том, чтобы пропустить девушек в брюках, а тот отвечал, что здесь так не принято. Сад в обители настолько разросся, что найти хороший мотив было для нас затруднением. Деревья скрывали практически все. Видны были только зеленые крыши с ярко сверкающими на солнце куполами из сусального золота, и ритм их напоминал нотные знаки в вокальной партитуре у певчих. Мы разбрелись, каждый в свою сторону, договорившись встретиться в определенное время у главных ворот. Я вышел из обители немного расстроенный, надеясь все же найти хороший вид на Лавру со стороны деревни. Небо затянуло перистыми облаками. Парило. Я ходил по деревне часа полтора и решил вернуться к месту, которое приметил вначале на случай, если ничего больше не найду. Сама по себе композиция была посредственная. На переднем плане – стена Лавры с толстенными башнями и поле с несколькими коровами, которые обыгрывали скучный пейзаж. Написав этюд, показавшийся мне неплохим, я решил отдельно сделать этюды с коров. И тут ко мне подошел мальчик. – Здравствуйте! – обратился он с почтением, как будто встретил своего школьного учителя, а не грязного от масляной краски и пыли студента. И тут же добавил: – Нашу Чернушку рисуете? – Да, решил пописать отдельно корову для того, чтобы потом вставить в какую-нибудь композицию, – оправдывался я, так как получалось неважно. – Красиво рисуете, – сказал он и тут же добавил: – У нас еще бык есть. Мы все его боимся, даже мама. Он у нас буйный. Его только папа не боится. Один раз как-то, была жара, его вывели на поле, а он убежал. Только к вечеру его нашли. Отец к нему подошел, погладил и говорит: "Ну и зачем убежал-то, а? Солнце совсем сморило?" – сказал мальчик и мечтательно устремил свой взор в синюю даль, по-видимому, вспоминая случай с быком. – У вас, наверное, хозяйство большое? – Не-ет, – протянул он. – У нас не большое, вот у дяди Вити, нашего соседа, большое, а у нас только гуси и куры остались. Были поросята, но папа сказал, что им корма много надо, а у нас самих семья большая. – А сколько у вас человек в семье? – заинтересовался я. – Десять: дедушка с бабушкой, папа, мама, два брата, три сестры и я. Без дела у нас никто не сидит. Я вот домой иду сейчас, понесем с сестрой маме на рынок помидоры, продавать. Я разглядывал его с большим интересом. В наше время редко встретишь многодетную семью, и особенно такого мальчика, который рассуждает мудрее своих сверстников, живущих в городах и не имеющих понятия о том, что такое физический труд, знающих только названия компьютерных игр и мультгероев. – А с руками у тебя что такое? – обратив внимание на кисть правой руки мальчика, спросил я. – Обжег, наверное? – Да, меня тогда дома одного оставили, сказали, чтобы за печкой следил. Поставил жарить окуня и руки испачкал в подсолнечном масле, а потом решил в печке дрова поправить. Ну, руки у меня и вспыхнули, правый рукав загорелся. Я стучал ей по полу, по стенке, потом бросился к ящику, где морковь хранилась, и песком все засыпал и затушил. – Было очень больно? – задал я глупый вопрос. – Больно. Папа мне сказал, что бы я терпел, он сказал, настоящие мужчины не плачут. – Ты не плакал? – Нет, я терпел вот так, – и он показал, как он напрягся и сильно зажмурил глаза. – У меня поднялась температура. Медсестра говорила, что я молодец, она приходила мне руки бинтовать. – А как зовут тебя? – Егор. – У вас, Егор, семья, наверное, верующая? – Да, мы каждое воскресенье в храм ходим. Там отец Иоанн Крестьянкин служит. Перед литургией мы к нему под благословение подходим. Как-то после того, как я обжег руки, он у меня спросил: "Ну что, Георгий, ручки-то у тебя зажили?" – я говорю: "Зажили", – и Егор смущенно улыбнулся и потом добавил: – Он меня знает. Какое-то время он стоял и смотрел на монастырские стены, затем продолжал: – Очень хорошие проповеди у него, родители любят его слушать, он у нас известный. Мы какое-то время стояли молча. Я пытался придать объем корове, выстраивая цветом рисунок, но все было безуспешно: корова двигалась и на холсте получалась бесформенная масса. Июльское солнце припекало. По правую сторону от стен обители виднелись луковые поля. На одном работали мужчина с женщиной. Мне вспомнилась заповедь, данная Адаму Господом после грехопадения: "В поте лица будешь есть хлеб свой". – Егор, бывало такое, что вам нечего было есть? – Да, был у нас засушливый год. Папа сказал, что картошки в этом году мало, до ноября все съедим. У соседей тоже ничего не уродилось. Но нам помогал монастырь, он многим людям в нашей деревне раздавал продукты. Монастырь и сейчас помогает пожилым людям и многодетным семьям. Нам на Рождество дали 7 вот таких мешков с конфетами и апельсинами, – Егор продемонстрировал руками, каков был их объем. Когда мы разговаривали, к корове подошли мальчик с мамой, из числа паломников. Мальчик попытался погладить Чернушку, предлагая ей пучок травы, на что корова каждый раз, когда ей предлагали траву, лениво вставала и отходила. – Если не отойдешь от коровы, я тебе в глаз дам! – крикнул Егор. Мальчик оглянулся и смутился. – Тебе говорю, попробуй только подойти к ней! Здесь я увидел в Егоре – деревенском мальчугане – некрасовский образ мужичка с ноготок, могущего в любой момент дать отпор, несущего полную ответственность за свои поступки. Я прикрепил этюды к планшету, сложил этюдник, и мы пошли в сторону деревни: Егор домой, а я на автобус. В деревне нам встретилась девочка на велосипеде, на багажнике которого был ящик с помидорами. – Егор, ты где ходишь? Тебя мама звала, помидоры просит привести, – выпалила на ходу девочка, с недоумением посмотрев на меня. – Сейчас иду, – ответил он сестре и обратился ко мне: – До свидания. Приезжайте рисовать, у нас здесь хорошо, красиво. Егор удалялся в сторону деревни мужицкой походкой. Я провожал его взглядом. И подумалось мне, что Россия на таких мужицких плечах и держится. И все перенесут эти плечи: и скорби, и радости. Они не предадут, и, если надо, лягут на поле сражения за отчизну, положив душу свою за други своя. У автобуса уже стояли и делились впечатлениями мои одногруппники, они оживленно разговаривали, обсуждая этюды и впечатления сегодняшней поездки. Мы ждали команды нашего руководителя занять свои места и отправляться в Псков. Валерий Копняк На илл.: Владимир Жданов. Псково-Печёрский монастырь. ← Вернуться к спискуСпасибо за рассказ. Очень светлый, приятно думать что есть еще такие семьи и такие дети.
|
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |
Комментарии