православный молодежный журнал | |
ПочитатьВозродить и возродитьсяО книге Юрия Бернадского «Обычайная Русь»«Обычайная Русь» Юрия Бернадского «в определенном смысле является поэтической энциклопедией по традиционной культуре»,- так сказано в аннотации. Автор предисловия Владимир Костин, лауреат премии «Большая книга», высказался о сборнике стихов «Обычайная Русь» еще точнее: «Книга Юрия Бернадского погружает нас в мир традиционной русской культуры: русская природа, русский календарь с его трудовыми буднями и священными праздниками, обычаи и приметы, христианское и языческое начала, с их «пантеонами», столь гармонично сходящимися в ней, столь не кощунственно собеседующие друг с другом на нравственной и трудовой основе». Это поэтический и сказочный мир, мир славянской мифологии и древних поверий, но это и дорога жизни лирического героя Юрия Бернадского, дорога уводящая его художественно воплощенную память в прошлое, к корням, к голосам прапрадедов и прадедов, к обычаем пращура, что «обряды правил непритворно» и этим законом был «крепок и велик», и основа идейной концепции «Обычайной Руси» - потому так крепка, что автором движет завет: «Всё, что нам завещано пращурами мудро,/Будет вновь раскручивать в нас веретено». Это почтение к прошлому, уважение к традиции, на которой всегда держался многовековой лад крестьянкой жизни: «И в кругу расступившихся ёлок/Встанет, стойкости предков сродни,/Крест Поклонный на въезде в посёлок.../Подойди... Поклонись... Помяни». Но дорога ведет автора и читателей и в Россию будущего – «Чтобы любовь к отеческому дому,/Как завещанье, детям передать». Дети для Ю. Бернадского – это не вытесняющее поколение, а его собственное бессмертие. Он так и утверждает «И мы бессмертны, видит Бог, покуда/ Себя в потомках наших узнаём». Детям адресованы и многие стихи из книги, не только иллюстрирующие русскую историю, но и образно обращенные к природе, цветам, деревьям, разнотравью - всему тому, что помнит автор из собственного деревенского детства. Конечно, помнится самое лучшее, самое светлое, идеализация здесь совершенно закономерна: «И сбросив с плеч, как тяжкий груз,/Весь жар дневного зноя, –/Короткий всхрап, негромкий хруст,/Ведём коней в ночное...» И закономерна перекличка с крестьянскими поэтами 19 века: Спиридоном Дрожжиным, которого ценил Иван Бунин, или широко известным Иваном Суриковым. Со стихами последнего, сближает автора и ритмика, и деревенская тематика, С Дрожжиным - особое, теплое, родственное отношение к селу: Уродилась добрая пшеница, Тешит душу хлебороба рожь. К мельнице обозов вереница Тянется... И мы за ними тож Ю. Бернадский В деревне, чуть заря вечерняя займётся, Играет молодёжь, сплетаясь в хоровод, Звучит гармоника, и песня раздаётся Такая грустная, что за сердце берёт. Спиридон Дрожжин Вспоминается и мастер русского поэтического узора Николай Клюев: Прохожу ночной деревней, В темных избах нет огня, Явью сказочною, древней Потянуло на меня.
Пейзажные стихи Юрия Бернадского так и просятся в учебник литературы для младшей школы: «Лес осенью строг и серьёзен,/Холодным огнём опалён:/Янтарные листья берёзы,/Прозрачный рубиновый клён». Юрий Бернадскй и по дарованию — более детский поэт, что кстати, очень редко среди пишущих стихи. И все его сказочно-мифологические сюжеты хочется увидеть мультипликацией – со стихами автора за кадром: Водяной проснулся в речке, Хмурит брови и ворчит... Ну а в хате из-под печки Лапоть стоптанный торчит. Это мается спросонок, Ростом мал, угрюм, пузат, Сивой шерстью домовёнок С головы оброс до пят... Живут в его стихах и Леший, и Шишига - растрепуха, и Домовой... Из сибирских поэтов любила такие сказочные сюжеты Е. Стюарт. Перекликается Ю. Бернаский с сибирским классиком и в других стихах: По заводям, где от жары и света У камышей кружится голова, Кувшинки расцветают каждым летом, Они зовутся – одолень-трава. Е Стюарт По прудам заглохшим, в захолустье где-то, Где к воде склонились низко деревá, Зацветёт поближе к середине лета Белая кувшинка – «одолéнь-трава» Ю.Бернадский В книге «Обычайная Русь» много стихов, которые составили бы очень хорошую книжку стихов для детей, их хочется цитировать: В гости к нам из придорожья, Словно бусинка лотошья, По руке коровка божья Покатилась, семеня. Со времён царя Гороха Душу греет эта кроха. Значит всё не так уж плохо, Не случайно и не зря… У Юрия Бернадского жук « в ветвях березы», как « аэроплан басит», ветерок «зовет на танец», звенят «бубенцы купальниц», «бьёт серебряным тонким копытцем» бажовский «олененок по звонкому льду», царит « Его дремучее степенство,/Его высочество – глухарь»... Здесь все – олицетворено, и весь этот удивительный мир сверяет время по «Цветочным часам». И, хотя автор грустно замечает, что «сказка канула в века» - читаешь стихи и погружаешь в мир сказочный,древний, волшебный. Юрию Бернадскому удается такой мир воссоздать: все его травы и цветы, звери и ручьи сказочны. Они – живы. Они имеют душу. Все - как в народной поэзии. Русло стихов, посвященных истории и родовой памяти отчетливо разделяется на два рукава: стихи личные, воссоздающие родовые устои, которые крепки честью и совестью, любовью к Родине и к труду, верности памяти ушедших. В стихах осмысливаются события из жизни отца, деда и прадеда, отправленного в ссылку в Сибирь. И прадед и дед,и отец лирического героя «пережили многие напасти/Ели хлеб частенько с лебедой». Для них Сибирь была «нелёгким счастьем,/Яркой путеводною звездой...». Ю. Бернадский упорно сплетает из известных ему фактов,намеков, обрывков воспоминаний свою родословную она - основа его жизненной позиции: «Храню, как оберег отцовский,/Звезду... и прадеда кресты./Но даже камень философский/Не тяжелее той звезды». Заветы отцов и дедов – неувядаемы, они «Как будто камни-самоцветы/В наряде Матери-Земли». Но в душе - навечно «б?розды (...)/Деревянной дедовской сохи». Вспоминая Великую Победу 1945 года автор видит ее исток в силе простого русского крестьянина: «Встал упорный мужик деревенский/С крепким стержнем в душе,/Встал, чужие грехи искупая./И за други своя/Встал, когда уже все отступали./Удержал. Устоял». Но автор - евразиец, и воспевая русские крестьянские традиции и общеславянский народный быт, возвращая из прошлого народные приметы, он украшает книгу и «восточным колоритом» - автору близка идея русско-татарских взаимных влияний, идея единства и слияния славянских и тюркских притоков одной реки ( вспоминается давняя книга Олжаса Сулейменова «Аз и Я»,) и в словаре Ю. Бернадский ищет не латинские, а тюркские слова, давно вошедшие в русский язык. Создавая стихотворную энциклопедию старинных русских праздников, автор «Обычайной Руси» воспевает и Навруз: В народе почиталось добрым знáком, Когда в Навруз вдруг выпадает снег. Тогда казах, татарин, печенег Сосуды молоком, водой и злáком Спешил наполнить и продлить свой век. Вообще Юрий Бернадский любит словарь и слово. Игра со словом в его стихах не редкость: «Садится солнце. Тень ужé –/Темней и ýже ./Прикрою вéками глаза/И словно вижу:/Векáми держат небеса/Над нами крышу». Поэт получает удовольствием от игры в слова, от сплетения слов, от их ритмической организации. Думается вдохновение его питается из двух источников – первый – именно само удовольствие от поэтического процесса, превращающего,точно по-волшебству, любой простой дружественный жест в нечто большее - наделенное глубинным смыслом, а сиюминутное – во вневременное: Мы пили чай с друзьями у костра. Здесь каждый был испытан и проверен. Осины, зябко кланяясь ветрам, Скрипели, как не смазанные двери. Мерцали молчаливо валуны, Ночной покой реки оберегая... Второй источник его творчества тоже внимательному читател открыт — это желание оставить о себе память потомкам – и не только своим. Даже если автору суждена очень долгая жизнь, он у ж е задумывается о в е ч н о м. Именно отсюда его интерес к русской истории, любовь «к отеческим гробам», к мифологии, славянскому фольклору , к традиционной русской культуре, отсюда в стихах и православная символика, и «язычества добрые знаки». Время крестьянского, фольклорного мира –закольцовано постоянными повторами, линейность и конечность его мало ощутимы, а в мифологии – открывается глубина вечного образа. Многие стихи Юрия Бернадского – иллюстративны. Старинные обряды и приметы, заговоры и поверья, календарные праздники и даже старые кулинарные рецепты – все это описано со знанием дела, снабжено обширными комментариями и несомненно представляет интерес – даже познавательный. Герои многих его стихов – старинные, здесь и коробейник», и мельник, и воины поля Куликова... Вот автор пересказывает историю Сибири: Оглянуться на четыре века Вглубь времён – здесь нужен поводырь... Вспомним, как пытались без успеха Новгородцы покорять Сибирь. Или вспоминает в поэме «Герои восьмого сентября» Куликовскую битву: «Победа, князь! На щúт прими же славу. – Такая долгожданная – одна На всех». И Дмитрий стал Донским по праву, Подняв тяжелый крест на раменá. В поэме, не ставя сверхзадачи поэтического соперничества со знаменитым циклом А. Блока, Ю. Бернадский дает динамичную картину жестокой битвы, а, главное, показывает всех ее исторических участников — потому поэма стала бы отличным дополнением к уроку истории или к классному часу, посвященному невидимой нити, связующей современного человека с его предками - все это умный учитель смог бы показать через идею поэмы - предположение, что пращур лирического героя тоже мог сражаться на поле Куликовом. А поскольку широко представлена в книге славянская мифология, на школьных уроках, посвященных народным традициям, очень хорошо бы и к месту прозвучали стихотворные иллюстрации Юрия Бернадского. Вот, к примеру, зимняя ярмарка: «Зимний праздник. Мчится тройка,/Звонко пляшут бубенцы.../А в рядах торговых бойко/Балагурят продавцы:/«Вот вам – сани-самокаты,/Разукрашены богато,/Оторочены сафьяном/Позолота – без изъяна»... Но сама книга Юрия Бернадского тематически шире. Отдельный раздел сборника отдан стихам о любви. К единственной. Ты – утреннего ветра дуновенье. Ты – всех времён связующая нить. И лёгкое твоё прикосновенье Способно даже камень оживить Лирический герой Ю. Бернадского и здесь верен традиции : «Простой секрет, обыденное чудо /– Пройти единый путь с тобой вдвоём». Это кредо дома. Его нерушимая основа. А дом этот - в Сибири. И Юрий Бернадский уверен: Россия и русский архетип сильны именно Сибирью и продолжатся, и окрепнут – опять же через Сибирь: «Наших праздников удаль и ширь,/И культурные древние коды,/Что для нас сохранили народы,/Заселяя векáми Сибирь». Через все стихи книги «Обычайная Русь» проходит главная мысль: сохранить народные и родовые традиции, «заповедный язык», «присказки и поговорки», «задушевные русские песни», «озорные частушки» и сказки, - это значит - возродить и возродиться. Примечание: стихи Юрия Бернадского могут стать известными в каждом доме, где ценят и любят народную культуру, мифологию, дорожат историей. Представьте календарь на 2018 год привычного формата. Каждая страница: слева иллюстрация (репродукция известного русского художника – Васнецова, Кустодиева, Саврасова, Левитана и так далее), а справа – на белом или слабо-узорном фоне узкой полосой стихотворение Юрия Бернадского, совпадающее по тематике с календарным месяцем, На обратной странице - его стихотворные, народные приметы, славянская мифология, исторические стихотворные иллюстрации, кулинарные рецепты, - все стихи из этой книги, котрую можно и дополнить.. Причем месяцы обозначены и современными названиями и старинными. И все календарные народные праздники – тоже, и все - со стихами: Иван Купáла, Тимофеев день, Спас нерукотворный, Семенов день, День Ивана Купала, Никита Гусятник, Тимофеев день, Артамон-Змеевик, Покров, Воздвиженье, «конский праздник» (Святцы Флора и Лавра),Тарасия Кумошника, Синичкин день Петушиный праздник, Заговенье, Тирон, Барыш день, Соловьиный день, Солнцеворот, Масленица, Родион-день, Прудов день, Прокловы росы, Мирон-ветрогон, «Ерофеич», «Топтыгин», Кузьминки, Синичкин день, Татьянин день. Очень хороший может получиться календарь.
|
|
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |